Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

С другой стороны, я была уверена, что по части того у Мэб накопилось много претензий ко мне, связанных с тем, как я исполняю роль Зимней Леди. И наверное, она уже привыкла к моим особенностям.

– Думаю, из этого может выйти толк, – сказала я. – Но только если ты поможешь мне первым.

– Молли… – взмолился он и положил руку на грудь. – Ты обижаешь меня. Неужели ты думаешь, что я тебя обману?

– Если ты сначала поможешь мне в моем деле, то точно не обманешь, – ответила я сладким голосом. – Ты ведь хорошо изучил Зимний двор и знаешь, что я никогда не откажусь от своих слов.

– Да, – просто ответил он, после чего протянул мне руку и добавил: – Так мы договорились?

Я тоже протянула ему руку. Однако по Зимнему закону сделку нельзя было скрепить рукопожатием. Поэтому я подтянула Карлоса к себе, наклонилась и нежно поцеловала его в губы.

Внезапно все в мире перестало существовать. Буквально все. Кроме мягких губ Карлоса на моих губах и его удивленного вздоха, после которого он вдруг ответил мне со всей страстью. Внутри меня что-то затрепетало: дрожь наслаждения, похожая на вибрации от звучных ударов огромного колокола. Поцелуй стал символом. И обе стороны должны были дать его добровольно.

Но вот поцелуй закончился, мои губы слегка приоткрылись. Тяжело дыша, я села с полуопущенными веками и невидящим взглядом. Сердце бешено билось в груди, посылая импульсы страстного желания, которое начало накапливаться в моих бедрах.

Я сама не могла понять, что, черт возьми, происходило со мной, и все же это казалось таким… правильным.

Наверное, это должно было внушить мне легкий страх.

Карлос открыл глаза, которые так и пылали страстью.

– Мы заключили сделку, чародей, – прошептала я. Затем, вздрогнув, отступила от него, прежде чем мои губы решили бы снова попробовать вкус его губ. – Начнем.

* * *

Я сосредоточила свою силу воли, прошептала: «Kakusu» – и создала лучший покров, который только могла изготовить, – высшего класса. Это был один из первых приемов, которому я научилась, он получался у меня великолепно. Свет вокруг нас слегка померк, мы исчезли для всех, кто не был готов пойти на крайние сверхъестественные меры, чтобы заметить нас. Снег с дождем создавали некоторые трудности: если хорошо присмотреться, можно было заметить, как капли отскакивают от дыры в воздухе. Но в мире нет совершенства, правда?

Я кивнула Карлосу, мы тихо зашагали вдоль улицы и обошли «Раздолье». В здании, которое больше шести месяцев в году стоит погребенным под снегом, не может быть много окон. У бара оказалось два окна, одно рядом с другим. Они были сильно заглублены и расположены достаточно высоко, чтобы пропускать свет.

Мы подкрались к ним, схватились за скользкие подоконники, бесшумно подтянулись и заглянули в бар.

Рыбаки выстроились перед стойкой в две шеренги. Их худосочный лидер в капитанской фуражке пристально смотрел на барменшу за стойкой, которая сжимала в руках тряпку, словно бесполезный талисман. Ее лицо побледнело и покрылось каплями пота. Она дрожала так сильно, что едва сохраняла равновесие, и все время повторяла одну и ту же фразу, настолько громко, что ее было слышно сквозь оконное стекло и шум ледяного дождя.

– Я не знаю, я не знаю, я не знаю, я не знаю, я не знаю…

Капитан Рыбак сделал шаг по направлению к ней, и ее лицо исказилось еще сильнее, а голос зазвучал еще громче и отчаяннее:

– Я не знаю, я не знаю, я не знаю!

– Телепатический допрос, – заметила я. Вторжение в разум другого человека – ужасная вещь. Оно наносит серьезный вред, не мозгу, а разуму. Ощущение от этого можно описать словом «боль», но оно не передает в точности всего того, что испытывает человек. Если в вашей голове будут копаться слишком долго, у вас есть все шансы превратиться в безвольный овощ или окончательно сойти с ума.

Я знала это, так как сама проделывала нечто подобное. Я руководствовалась самыми благородными намерениями, но была тогда моложе, глупее и намного увереннее в себе, а в результате пострадали люди.

Карлос выдохнул с тихим рычанием:

– Это же нарушение Третьего закона. И его не спишешь на случайность или ошибочные действия, совершенные из лучших побуждений.

– Если, конечно, он смертный, – прошептала я. – Иначе законы к нему неприменимы.

– Я оторву ему голову в любом случае.

– Круто, – сказала я. – Кто он такой?

– Какая разница?

– Что он здесь делает?

– Нарушает законы.

– Ну да, – согласилась я. – Интересно, сколько у него друзей?

Краем глаза я заметила, что мускулы на челюсти Карлоса напряглись, а затем расслабились. Взглянув на него, я увидела, как он подавляет гнев. Он слегка покачал головой:

– Я его прикончу. Как только выясню, кто он такой, сколько у него приятелей и что за дела привели его в этот город.

– Ой, – проговорила я невинным голосом, – так вот что ты хотел сказать с самого начала?

Карлос собрался ответить, но его пальцы соскользнули с обледенелого подоконника, и он сорвался вниз.