Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

– Дети, сюда! – крикнул Карлос. Он снова схватил меч и небрежно отразил заряд магической энергии, которую пустил в него сектант. – Я отведу вас домой!

Маленьким миксани не нужно было повторять дважды. Они вскочили, старшие помогли подняться младшим, а затем все неуклюже побежали к запасному выходу, который создал Карлос. Он прикрывал их, отступая осторожно, шаг за шагом. Сотворив левой рукой энергетический щит, он отражал им заряды энергии или отбивал их мечом.

Через несколько секунд Карлос вышел из зала вместе с детишками, оставив меня наедине с сектантами. Я сосредоточилась и начала собирать свою энергию.

А затем красная, загрубевшая от работы, потная и холодная рука Клинта просунулась в исповедальню и схватила меня за горло. Клинт застал меня врасплох, и, когда он сжал пальцы, перекрыв доступ кислорода, я почувствовала такую боль, что ее невозможно описать словами. Он поднял меня и без промедления стал бить о стены исповедальни, во все стороны, каждый удар был очень болезненным, и делал он это с таким равнодушием, словно выбивал ковер.

Моя голова пробила деревянную обшивку в нескольких местах, удары оглушили меня. Ноги вдруг стали слабыми и вялыми, а «Рейв» и «Бумбокс» исчезли. Затем я поняла, что меня тащат за шею к алтарю. Клинт подошел к нему и швырнул меня спиной на престол. Я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд, и поняла, что все члены секты собрались около меня, образовав круг из ртов, наполненных щупальцами, и мертвых глаз.

Карлос и дети исчезли из вида.

Хорошо.

– Оно не смертное, – сказал Клинт, умудряясь каким-то образом разговаривать сквозь щупальца жутковатым, нечеловеческим голосом. – Видите? Оно другое. Оно не принадлежит этому миру.

– Да, – согласился капитан.

– Убьем его. Из-за него мы потеряли наших жертв.

– Нет, – сказал капитан. – Ты еще новичок в мире смертных. Кровь этого существа сильнее крови многих поколений миксани и их отпрысков. – Щупальца шевелились все более возбужденно. – Мы сможем очень долго откачивать ее. Эта кровь намного сильнее той, что мы когда-либо проливали, готовясь к появлению Спящего. Наш Господин восстанет! – Глаза капитана встретились с моими, и я не увидела в них души – вообще ничего, хотя бы отдаленно напоминающего нечто человеческое. Сплошная пустота. – И он будет голоден. Возможно…

– Возможно, тебе стоит подумать вот о чем, – сказала я. Кажется, я начала шепелявить. – Уходите немедленно. Покиньте остров и никогда не возвращайтесь. Это ваш единственный шанс выжить.

– Что такое выживание в сравнении с воцарением нашего Господина? – спросил капитан. – Склонись перед ним. Подчинись его воле.

– Ты ведь знаешь, кто я такая, кальмар-вместо-мозгов? – спросила я.

– Склонись, дитя. Ибо когда он придет, его гнев будет подобен жуткому сокрушительному шторму. Он утащит тебя на дно, в свою тюрьму, и погребет в ней. Ты навсегда замолкнешь. Навсегда останешься в темноте. И в холоде.

– Я Молли, Зимняя Леди, – нежно проворковала я.

Щупальца на мгновение перестали извиваться и замерли. Затем капитан начал что-то кричать.

Не успел он опомниться, как я наполнила собор энергией, заключенной в сердце Зимы: необузданной, неуправляемой, неопределенной и неукротимой. Она пронеслась, протекла сквозь меня, принося с собой ледяную агонию и наслаждение сильнее любого оргазма.

Ледяная энергия вырвалась из меня и превратилась в мечи, копья, косы, кинжалы и пики. В одно мгновение с немыслимой скоростью возник целый лес из прозрачных лезвий и остриев. Лед, заполнивший весь собор, пронзал, резал, кромсал все, что стояло у него на пути, а затем разбивался о стены храма с грохотом несущегося локомотива.

В одно мгновение все было кончено. Затем наступила тишина, лишь изредка нарушаемая треском и стоном идеально прозрачного льда. Сквозь него я хорошо видела сектантов – изломанных, порванных на куски, раздавленных. Их ярко-алая кровь плавила лед, на который попадала, а через секунду замерзала рубиновыми кристаллами.

Капитан, которого приколотило льдинами к потолку собора, умирал почти минуту.

И все это время я лежала на столе, давясь от необузданного смеха.

* * *

Лед расступился передо мной, образовав коридор, который был где-то на полдюйма больше ширины моих плеч и настолько же выше моей головы. Я пошла медленно, словно во сне, чувствуя себя восхитительно отстраненной от всего произошедшего. Мне пришлось переступить через руку, лежавшую у меня на пути. Она дергалась – самопроизвольная судорога. Я рассеянно заметила про себя, что, возможно, это должно было встревожить меня чуть больше.

Выйдя из церкви, я обнаружила Карлоса и детей миксани. Все молча уставились на меня. Из звуков – только снег, хрустящий под ногами. Лишь в немногих окнах горел свет. Жители Уналашки надежно спрятались от бури, на улицах не было ни души, кроме нас.

Я закрыла глаза, повернула лицо навстречу шторму и произнесла:

– Спали здесь все!