Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Карлос прошел мимо меня, не проронив ни слова. Я почувствовала движение энергии, когда он сосредоточил свою волю на пламени, таком горячем, что в воздухе послышались шипение, шкворчание и щелчки, пока он выпускал его на свободу. Через мгновение тепло распространилось у меня за спиной, огонь стал разрастаться, потрескивая и что-то бормоча.

Уходя, мы увидели, что одна из стен уже охвачена пламенем в пять футов высотой. Когда мы довели детей до рыбного рынка, собор превратился в маяк, зловеще мерцавший сквозь мокрый снег с дождем. В нескольких окнах зажегся свет, я видела темные фигуры и пару пожарных машин у пристани, но они не успели бы добраться до места. Собор стоял в отдалении от Уналашки.

Бакланы окружили нас, их крики в темноте звучали странно и глухо, дети смотрели вверх с робкими улыбками. Мы вошли в здание рыбного рынка. Алуки и Науя уже ждали нас. Науя вскрикнула и бросилась к самой маленькой девочке, заключив ее в объятия. Малышка крикнула: «Мама!» и обняла за шею женщину-миксани.

Бакланы влетели из ночной тьмы в открытое окно и, приземлившись, легко и грациозно приняли человеческий облик. Вокруг детей послышались радостные голоса – остальные родители воссоединились со своими потерянными малышами. Последовали объятия, смех и слезы счастья.

«Это, – подумала я, – по идее, должно вызвать у меня намного более сильные чувства, чем то, что я испытала сейчас».

Карлос наблюдал за происходящим с широкой теплой улыбкой. Он обменялся рукопожатиями с некоторыми миксани, дружелюбно кивал им, обнимал и хлопал по плечу. Наблюдая за ним, я наконец что-то ощутила. Я любовалась его шрамами, напоминаниями о мастерстве и отваге, и поняла, что мне просто необходимо прикоснуться к нему.

Никто не подходил ко мне ближе, чем на пять футов, – по крайней мере, пока Алуки не покинула свой пост у тела мужа и не обратилась ко мне.

– Полагаю, теперь ты хочешь забрать дань, – тихо сказала она.

Я почувствовала, как темные, ясные глаза всех, кто находился в комнате, уставились на меня.

– Мне нужны отдых и еда, – сказала я. – Если вас устроит, я приду, когда буря закончится.

Алуки удивленно моргнула и откинула голову назад.

– Это… да. Конечно, леди Молли. Спасибо вам.

Я кивнула ей и повернулась к двери. Перед тем как уйти, я оглянулась и спросила:

– Карлос? Пойдешь со мной?

– О, – сказал он, и за одно мгновение его улыбка сменила несколько оттенков. – Ну… да, пойду.

* * *

Когда мы добрались до отеля Карлоса, шторм разбушевался не на шутку.

Погода стала еще хуже.

Мы молча вошли в номер, он открыл передо мной дверь. Отель оказался милым, намного симпатичнее того, что я ожидала увидеть в такой глуши. Я вошла и бросила куртку на пол. Она упала с хлюпаньем, которое обычно издает промокшая одежда, и потрескиванием ломающегося тонкого льда. За ней последовали многочисленные рубашки и свитера, которые я сбрасывала на ходу, пока не избавилась от всего.

Все это время я чувствовала, что он не сводит с меня глаз. Затем я медленно обернулась и улыбнулась ему.

На его лице застыло восхищение, смешанное с сильным вожделением. Глаза ярко блестели.

– Ты промок и замерз, – тихо сказала я. – Раздевайся.

Он медленно кивнул и подошел ко мне. Его плащ, куртка и рубашка присоединились к моей одежде. У Карлоса Рамиреса были мускулы гимнаста, на всем теле виднелись шрамы. Сила. Отвага. Мне это нравилось.

Он остановился передо мной в одних джинсах. Затем шагнул ко мне, и наши тела встретились. Нежно уложив меня на кровать, он лег сверху. Я закрыла глаза, испустила легкий стон, когда почувствовала жар его кожи у себя на груди, и вложила всю себя в поцелуй, настолько страстный, словно мир через мгновение должен был исчезнуть в ядерном апокалипсисе.

Окунуться в поток желания, неожиданно хлынувший от него, было все равно что погрузиться в горячую ванну, я упивалась им, чувствуя, как растет моя страсть. Мои руки скользнули по его груди и плечам к спине. Он весь состоял из напряженных мускулов, жара и чистого наслаждения. Его губы переместились к моему горлу, затем к плечам и груди, и я страстно застонала, ободряя его.

«Молли», – сказал голос разума.

Карлос на секунду оторвался от моего тела и стал снимать с меня ботинки. Я прогнулась, помогая ему стащить с себя джинсы, и услышала, как он расстегивает свои. Нетерпеливо рыча, я села и выдернула его ремень.

«Молли, – снова заговорил голос разума. – Ты слышишь меня?»

Я бросила ремень через всю комнату, велела разуму заткнуться и вцепилась в его джинсы. Я в жизни не хотела ничего так сильно, как того, чтобы Карлос, совершенно голый, прижался ко мне.

«Это не ты», – сказал разум.

Я стянула джинсы с его бедер. Боже, как он был прекрасен! Я взяла его за руку, откинулась на кровать и притянула к себе.

– Сейчас, – сказала я. Мой голос стал низким и хриплым. – Больше никаких ожиданий. Это случится сейчас.

Он застонал, подарив мне новый поцелуй, я почувствовала, как он ласкает меня, и…

А потом я оказалась на полу в душе, меня била дрожь, а сверху стекала горячая вода.

Стоп.

Что?

Что за черт?