Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

К тому же Тримонт был слишком молод для серьезного дела об убийстве. Эффектный процесс позволил бы окружному прокурору показаться во всей красе. Убийца получает по заслугам, система работает – и все дела. Они бы точно не поручили это вчерашнему выпускнику юридического факультета. А значит, чикагские старожилы тоже считали, что у дела отвратительный душок.

Я неважно разбираюсь в законах, однако мои познания о тех местах в Чикаго, которые не увидишь в вечерних новостях, тянут на докторскую степень. Если Лютер говорил правду, значит Кертис не был обычным человеком.

Проблема заключалась в том, что большинство людей не знали об этом. Даже если Лютер рассказал о Блэке правду, он не мог рассчитывать на справедливое отношение чикагского правосудия. Да что там, даже его знакомый коп не слишком стремился ему помочь. Никто не станет стараться для него.

Если только не вмешаюсь я.

Он был отцом. Ради его детей я хотел узнать правду.

Я посмотрел на часы и вышел следом за другими присяжными. Завтра в девять утра. У меня оставалось всего шестнадцать часов на то, что получается у чародеев лучше всего.

Я ушел и начал совать нос не в свои дела.

* * *

– Ну что? – спросил я у крупного волка после того, как мы с ним порыскали в переулке. Он бросил на меня раздраженный взгляд, опустился на задние лапы, через несколько секунд засветился и превратился в Уилла Бордена, голого, сидевшего на грязном бетоне.

– Гарри, ты мне совсем не помогаешь.

– Так ты нашел что-нибудь или нет? – спросил я.

– Это не так просто, как кажется, – ответил он. – Слушай, дружище, когда я становлюсь волком, у меня появляется волчье обоняние, но не волчий мозг. Я учился распознавать сигналы, которые подает мне мозг, но это, черт побери, сложно. Я занимаюсь этим с самого начала своей карьеры и могу идти по горячим следам, но ты просишь меня проанализировать все, что есть в воздухе. А я даже не знаю, способны ли на это настоящие волки.

Я обвел взглядом переулок, в котором Лютер до смерти забил Блэка кеглей. С момента убийства прошел почти год. Ничто не говорило о том, что в этом месте убили человека, а пятна крови давно уже выцвели, и их было не отличить от остальной грязи. Мы углубились в переулок. Для пролетавших по улице машин это был лишь узкий прямоугольный отрезок, который они преодолевали за секунду. И никто не мог нас увидеть.

– Ага, в любом случае шансов было мало.

– Попытаешься наколдовать немного информации?

– Спустя столько времени ничего не осталось, – сказал я. – Слишком много дождей, слишком много солнца. Даже Молли вряд ли обнаружила бы что-нибудь.

– Что же мы тогда будем делать?

– Обрастай опять шерстью. Придется тут задержаться.

– Зачем? – нахмурился он.

– Думаю, девочка может прийти сюда в ближайшие несколько часов.

– Зачем?

Я пожал плечами:

– Предположим, что Лютер сказал правду.

– Хорошо.

– Тот парень схватил девочку и затащил ее в этот переулок. Лютер набросился на него сзади, но его толкнули к стене. Он вступил в яростную драку с Блэком и забил его насмерть кеглей для боулинга. Какой из всего этого можно сделать вывод?

– Блэк сильнее и выносливее нормального человека, – ответил Уилл. – Какое-то сверхъестественное существо.

Я кивнул:

– Хищник. Возможно, вурдалак.

– Угу. И что?

– Значит, в центре города разгуливает хищник, так? Они не станут в открытую хватать маленьких девочек на улице, это могут заметить.

– Кто-нибудь вроде Лютера.

– Вроде Лютера. Но этот парень все равно поступил именно так. Не напал на бродяжку, спавшую в заброшенном здании, или на наркомана, пришедшего в темный переулок за дозой, или на проститутку – это обычные жертвы таких хищников. Он выбрал более рискованный вариант. Для этого нужно было исключить все случайные факторы.

– Ты считаешь, что он выслеживал ее?

Я кивнул:

– Следил, выяснил ее маршрут, ждал.

Уилл прищурился и окинул взглядом переулок:

– Почему ты так решил?

– Именно так поступили бы представители Зимнего двора, – сказал я. – И я сам, если бы нужно было похитить кого-нибудь в оживленной части города.

– Ладно, Гарри, я не стану говорить, что это мерзко и все такое.

Я ухмыльнулся:

– Уилл, между волками и овчарками не такая уж большая разница. Ты должен об этом знать.

Он кивнул:

– Значит, подождем и посмотрим, ходит ли она по-прежнему мимо этого места.

– Думаю, если это так, она старается пройти мимо переулка как можно быстрее. К тому же она будет нервничать, и это выделит ее из толпы.

– А знаешь, кому еще трудно смешаться с толпой на улицах Чикаго? Волку!

– Я подумал об этом, – возразил я и вытащил из большого кармана своего плаща свернутую в рулон ткань.

– Ты шутишь? – удивился Уилл.

Я улыбнулся.

– Что у тебя в чехле для гитары? – стал допытываться он.

Я улыбнулся еще шире.

* * *

Несколько минут спустя я сидел на тротуаре, прислонившись спиной к стене здания, со старой, купленной с рук гитарой на коленях. Передо мной стоял раскрытый чехол, в котором лежала горстка мелочи и рядом – одна помятая долларовая купюра. Уилл в жилете собаки-поводыря расположился рядом, положив морду на передние лапы, и тихо заворчал.

– Все будет хорошо, мальчик.

Уилл прищурился.