Ashen crown (СИ)

На заправке Чонгук купил Тэхёну мороженое и два браслета, в бонус к которым доставалась дешёвая жвачка «Love is…» со вкусом быстро пропадающей веры в прилагающиеся к ней вкладыши.

— Что у тебя?… — с улыбкой спросил Чонгук, когда они вернулись в машину.

— Ты первый, — попросил Тэхён.

— Ладно… Посмотрим. «Любовь это - когда ему нравится быть побеждённым».

— Херня, — рассмеялся Тэхён, заглядывая в протянутую для доказательства надпись. — Ничего подобного!

— А по-моему, правдиво, — повернувшись, Чонгук закинул руку на спинку кресла Тэхёна. — Твоя очередь.

Улыбка слетела с лица, и прочёл он тише, чем смеялся.

— «…Когда знаешь, что нет на свете лучше места, чем дом».

Издевательская штука - случайность. Хмыкнув, он смял бумажку и сунул в нагрудный карман рубашки. Чонгук пробирался в его голову и шумно читал мысли, Тэхён считал количество его напряжённых вздохов.

— Тривиально. Но неплохо, — наконец оценил Чонгук и, резко притянув Тэхёна за шею, спросил в губы: — Ты же не паришься по всяким пустякам, детка?

— Не называй меня так, — рассердился он.

Они слились в сочном поцелуе, кусаясь и меняя жвачки, на вкус вполне одинаковые.

— Пока ты со мной, всё хорошо, — выдохнул Чонгук, ласкаясь о его щёку.

Тэхён так не думал, но позволил себе забыться. Вечером, когда они расположились в баре и потягивали холодное пиво, Тэхён тоскливо разглядывал местных. Загорелые и вроде бы счастливые, доминиканцы как-то ещё не успели потеряться в общечеловеческом проклятье скуки или зависимости от технологий. Простые, открытые и добродушные. Впрочем, ещё одно сходство с Сицилией, отчего настроение портится моментально.

Посетители танцевали, пели или весело болтали в шумных компаниях. Чонгук, отходивший позвонить, вернулся сосредоточенным.

— Что?

— У стойки двое в красных гавайских рубахах, — бесстрастно ответил он, присаживаясь и взяв бокал. — Ничего так пиво, кстати.

— И всё? — опешил Тэхён, уверенный, что им пора убираться отсюда на всех парах.

— Они нам ничего не сделают. Это бездарные наблюдатели, разберусь с ними попозже.

— Меня в дело не хочешь включить?

— Ты побудешь в отеле, — Чонгук погладил его ладонь.

Тэхёну не нравилось, как он выглядит. На грани измождения.

— Забываешь, что у тебя плечо подорвано, — нахмурился Тэхён, менявший ему бинты: задело Чонгука не по-детски.

— Поверь, могло бы быть намного хуже. Там всего лишь царапина.

Придержав догадку о «сорок пятом» калибре, Тэхён отвёл глаза. Препираться с Чонгуком было бессмысленно, и Тэхён послушно ввалился в номер, полагая, что ему удастся побыть в одиночестве.

Приготовления Чонгука к выходу отличались беспорядочностью: уйдя в душ, он почему-то вернулся сухим и аргументировал тем, что всего лишь побрился, а потом бесцельно смотрел на отражение в зеркале. Он всё-таки переоделся и вскрыл баночку с MDA. Пару таблеток упало на пол: у него дрогнула рука.

— Чонгук, я не настаиваю, но тебе не кажется, что сейчас не время…

Воздух лопнул, как мыльный пузырь.

— Не указывай мне, что делать! — рявкнул он и, запив водой, подлетел к нему и схватил за волосы, горячо дыша. — Я, блять, не первый год на свете живу! Не вмешивайся, не вмешивайся…

Он кипел яростью, точно собирался отгрызть Тэхёну ухо. Но всего лишь прикусил хрящ и опрокинул на кровать, подминая под себя. Он запустил ладонь под его ширинку и, заведя руки над головой, впился в губы, безжалостно расправляясь с их обоюдным возбуждением. Тэхён чуть придушил его и выгнулся.

— Я убью их, всех, кто угрожает тебе, — продолжал шипеть Чонгук, сдирая с него шорты.

Тэхён потащил с него футболку. Облизав Тэхёну шею и обкусав соски, Чонгук поцеловал пупок и, прищёлкнув пальцами по его члену, нехорошо ухмыльнулся. Схватив за подмышки, он рывком подтянул Тэхёна к изголовью и, оторвав ленту ткани от своей же футболки, примотал его запястья к металлической перегородке. Примотал достаточно прочно, чтобы тот не сумел высвободиться. Тэхён смотрел на него с вожделением, но спокойно. И Чонгук любовно поиграл с его язычком, изображая секс и толкаясь между бёдер, целуя с жадностью и повсеместно.

Он вылил на промежность полтюбика лубриканта, и Тэхён ещё не понимал, зачем излишки, когда потом всего лишь пальцы, два-три, четыре… Глубже. Изогнувшись, Тэхён застонал, ощутив в себе кулак и сжимая мышцу вокруг запястья Чонгука. Веки мгновенно отсырели, голос сел.

— Прикольно же?… — Чонгук смеялся ему в лицо, обожая эту растерянность, ненависть и экстаз, одновременно вливающиеся в Тэхёна и передающиеся электрически.

Чонгук прощупывал его простату, впитывая дрожь и безумные стоны, которые невозможно заглушить, вылизывая мокрые солёные щёки и зажимая бедрами его вздрагивающую ляжку, не позволяя сдвинуть ноги. Тэхёна мотало из стороны в сторону, он рычал и бился головой, пока наконец не зажал зубами плечо Чонгука и не прикусил так, что головка его члена испустила сочную капельку. Им обоим было по душе тотальное истязание.

Ещё через минуту Тэхёна размазало и заколотило, он кончал, ублюдочно и убого, закатив глаза, как умалишённый, заныв и захрипев.