Ashen crown (СИ)

Когда Чонгук опустился на подходящий песочный пригорок и вскрыл бутылку, то поинтересовался:

— Не холодно?

— Нет.

Они сделали по глотку, и огонь пробежался по конечностям.

— Ну и… — Чонгук смотрел вдаль. — Сильно тебе плохо было?

Факт: он волновался, хотя виноватым себя не считал. Тэхён не мог не оценить. Собака залижет раны другой собаке, если кормиться им из одной миски. И Тэхён рассказал, как жёстко его встряхнуло отравление.

Чонгук пребывал под наркотой, и если Тэхён прав, то он на самом пике кайфа. Они вряд ли займутся сексом, что ещё хлеще. Сидеть с ним рядом, пить и просто разговаривать.

— Мне тебя не хватало, — проронил Чонгук, и Тэхён не посмел улыбнуться. — Ты наверняка думаешь, что я ради тебя затеял войну со Стиддой. Отчасти. Но не в первую очередь. Просто не хочу выглядеть пиздец каким героем, пусть это и приятно. Нет, я за то, чтобы ты поклонялся мне, но без глупостей.

— Говна традиций мне хватило, вот уж спасибо за позволение, — скривил рот Тэхён. — В конечном итоге, спасать можно по-разному.

— Да. Скажем так: методы у меня паршивые. Хотя, ты от меня не далеко ушёл… — Чонгук усмехнулся, припоминая сицилийские разборки и яркие эпизоды Тэхёновых похождений. — Мне нравилось, как ты разруливал проблемы, но как же шумно ты это делал. Гангстер моей мечты.

Тэхён рассмеялся и тут же поморщился от боли, поясницу покалывало. Чонгук, засучив рукава, старательно принялся закапывать недопитую бутылку в песок.

— Короче, я не стал лучше, Тэхён. Не такой слабак, не крыса позорная. Но не золотце однозначно.

— А я и не планировал вручать тебе медаль за доблесть, — пожал плечами Тэхён. — И хвалить не буду. Не всё то золото, что блестит.

Чонгук пихнул его в плечо, но не возразил.

— Иногда я веду себя странно. Просто потому…

Нет, он не назвал это наркоманией или зависимостью, он вывернул обстоятельства наизнанку и вышел потрясающим, великолепным. Вразрез тому, за что недо-извинился ранее.

— Чёрствый я, Тэхён, каменный. Я почти не загонялся тем, что лишился родителей. Ужасно, но не смертельно. Даже думал иногда, чем раньше останешься тет-а-тет с жизнью, тем лучше. Быстрее повзрослеешь, обретёшь самостоятельность. Родитель даёт тебе тело, минимально воспитывает, как это назвать… дух? А дальше? Так вот, до знакомства с тобой я знал сирот по книгам и фильмам. Сиротство ни разу не такое, как там было написано и показано. Я не предполагал, что можно быть сильным, когда за твоей спиной нет поддержки, сытым, когда для тебя не готовят, ощущать целостность. И прочее. Я не думал, что можно быть кем-то значимым, если тебе об этом не говорят вслух. Но ты… — он сглотнул и отдышался, затянув паузу. — Вы с Чимином перевернули мои представления.

— Вот как… — Тэхён нахмурился. — Но ты не казался мне зазнавшимся, пока мы не начали соревноваться во всём подряд.

— Слабенькое всегда зазнаётся, а мне было, что прикрывать. Каждый полагает, что его беда - самая крутая.

— Чонгук слыл самым несчастным рабом Баретти, пока не нашёл двоих пацанов в сарае… — Тэхён потупил взгляд и спустя несколько минут вполголоса добавил: — Мне тоже не хватало тебя, Чонгук.

Значительно охмелели и, сидя плечом к плечу, переплетя пальцы, печально смотрели на горизонт. Тэхён заметил капли засохшей крови на его ключицах, грязь под ногтями, следы того безумия, что он не успел соскрести по возвращении.

Укутывающее сверху-донизу тепло и водный шелест в качестве колыбельной.

— Знаешь вообще, кто прав? Тот, кто максимально откровенен.

— Будь проще, и люди потянутся?… — Тэхёна куда-то вело, он плыл и растекался.

— На хуй людей. Найдёшь, с кем можно так, — Чонгук прикусил ему ухо, и продолжил шёпотом, — и всё. Хватит с нас страданий, Тэхён. Нам нужен отдых, перерыв… Пока с этим сложно. Но скоро я закончу, станет попроще.

Чонгук не решил за него, но озвучил.

— И мы до пенсии будем мотаться по миру, как два славных педика?

— Как два славных педика, верно. Но мы не доживём до пенсии, — усмехнулся Чонгук и прижался губами к его виску.

Паршиво, что Чонгук не шутил.

Зарастал плесенью и ответ на то, что между ними, в их забытьи и нескончаемой радости пребывания совместно с пороками. Им суждено было замереть в опьянелых объятиях, застигнутыми проснувшимся утренним светом. В Тэхёне пошатнулось пожелание бежать. Уйти от Чонгука - ровно, что и убить его. И это немного двойной суицид.

Поспав около двух часов, они позавтракали в гробовом молчании, и Чонгук изрёк предложение прокатиться до важного пункта. Примечательно, но пресекать свободу Тэхёна он снова не стал.

Вскоре они стояли на пороге частной клиники или чего-то вроде того: так как название на табличке не дублировалось английским - Тэхён не уловил.

В полупустом, надраенном до блеска, вестибюле расположились мягкие софы, лимонные деревья в горшочках, журчали питьевые фонтанчики, увитые плющом, а кое-где мелькали люди в халатах. В непреднамеренном посещении данного учреждения сомнений у Тэхёна поубавилось.