Ashen crown (СИ)

С балкона десятого этажа вид открывался потрясающий. Сигарет на ноль, и чтобы заглушить тягу Тэхён сунул в рот чупа-чупс, какой взял в том магазинчике на заправке. От обезболивающих он бы не отказался, но дипломат, в каком Чонгук хранил таблетки, на кодовом замке. Затея угадывать шестизначный пароль Тэхёна не привлекала, и он смирился с тем, что его скелет хронически страдает, а задняя мышца чуть кровоточит.

Ветер обдавал прохладой. Вдруг - озарение. Если бы не желудок и отравление, снотворное продержалось бы до утра. Это значит, что Тэхён не должен быть здесь, такого не прописано в плане Чонгука. Спохватившись, он начал искать в номере хоть что-нибудь, что поможет разобраться с замком. Но ни одного похожего предмета не нашлось, и руки его опустились. Он лихорадочно метался туда-сюда, потом опустился на кровать и понял лишь то, что безопаснее всего будет снова лечь и заснуть.

Но его одолел голод, а перепавшая сладость только усугубила положение. В сумке нашлись ржаные хлебцы, яблоки и два банана. Тэхён съел всё, что осилил, однако аппетит перебило ненадолго. Затем снова глянул на балкон. Перейти с него не выйдет при любом раскладе, соседний слишком далеко, а их номер вообще на углу.

Чонгук избавил его от лишних дум. Быть под его надзором не так уж и плохо, ко всему прочему, это стоило трактовать и как способ защиты, единственно доступный. Беда не в поведении Чонгука или в его далеко заходящих фантазиях: Тэхён и сам хорош, а в том, что они никак не остановятся. О будущем - ни слова. И вероятно, в том и прелесть.

…Он зашёл тихо, но не крадучись, застал Тэхёна не в том положении, в котором оставил и забеспокоился незаметно. Тэхён свернулся калачиком у изножья кровати, как будто сидел сгорбившись, прежде чем снова лечь. Бодрствовал, что недопустимо. Расстроившись, Чонгук опустился перед ним на колени и протянул руку, чтобы погладить по щеке. Тэхён приоткрыл глаза и посмотрел безбоязненно, с оттенком лёгкой радости за то, что раньше солнечных лучей - его руки.

— Не спишь?…

— Не видно? — Тэхён прильнул к его губам.

И Чонгук протяжно вздохнул, когда ощутил упирающуюся в глотку спицу: Тэхён выломал её из декоративной подвески, что висела на стене. Он по-настоящему ждал его возвращения.

— Я тут выяснил… Меня стошнило от передоза. Снотворного, — прошипел Тэхён с укором.

— Очень жаль, — Чонгук держал лицо и постукивал подушечкой пальца по непрочному алюминию, норовившему заехать в артерию. — Прости. Я переборщил, был слишком возбуждён, чтобы внести в пропорцию поправки. Ты похудел, и пару грамм я тупо не успел вычесть.

— Что ещё ты не сделал, Чонгук? Что мы будем делать дальше?

— Разве… — кажется, в его глазах заблестела влага. — Разве это важно, Тэхён? После стольких лет я наконец счастлив. Видеть тебя, — он бесстрашно провёл ладонью по его шее. — Ощущать тебя… Какая нахрен разница, как мы встретим завтрашний день? Мне достаточно Ким Тэхёна, — он поймал его вторую ладонь и поцеловал длинные пальцы. — Чтобы не свихнуться.

Тэхён сглотнул. Искренне и ни разу не фальшиво. Тот Чонгук говорил в этом, и в нём ни единого искажения. Спица отложена. Присев, Тэхён покачал головой. Кровопролитие их не исправит, только изведёт. Чонгук снял пиджак, и аромат его парфюма привлёк Тэхёна ближе. Плохо лишь то, что это не парфюм, а запах его кожи и что все причины, по которым он хотел бы убить его, сводятся к тому, что им мало. И будет мало всегда.

— Есть ещё кое-что в этом городе, что я хотел бы показать. Конечно, когда будет рабочее время, — бросил через плечо Чонгук. — То есть, отправимся туда к полудню.

— Оно того стоит? — Тэхёну надоело тратить время попусту. Но то, растаявшее в вакууме их близости, изрядно потрепалось в значении.

— Скорее да, чем нет.

Серьёзность Чонгука внушала доверие. По крайней мере, Тэхён передумал вступать с ним в конфликт.

— Могу ли я выйти проветриться? Чувствую себя хуёво.

— Конечно. Пойдём.

Уже не странно, что он не отпускает его одного. Как есть, босые, они вышли к близлежащей набережной и прогулочным шагом двинулись по пляжу. Ступни проваливались в остывший песок. Карибское море разливалось от края до края, как добротный ром в бокале. Чонгук не поленился прихватить этого зелья с собой.

Подвернув штанины, они пошли по кромке воды. Чонгук осторожно взял его за руку. Казалось, они могут дойти до рассвета, дотянуться до горизонта и вытащить из спячки солнце, затем мягко вскарабкаться по бархатной сиреневой ткани неба и не понять, что в ней пустота.

В скорбном молчании они провели довольно долго, давая прибою рассудить, зачем звучать сдвоенным шагам. У Тэхёна в глотке скопился горький ком. И если быть точным, ему отчего-то хотелось разрыдаться, в приступе раскапывать пляжные ямы и кричать в них до тех пор, пока не выйдет гной. Ему показалось, что это непростительно похоже на ту сцену в его расколотой голове, где они всё-таки попрощались, как следует. Не в темноте особняка, раздавленные, а по-человечески. Как чёртовы влюбленные, как два Ромео, воскресшие после утраты Джульетт.