Аукцион

Часть вторая

1

— Фриц Золле похоронил любимую женщину полгода назад, — сказал Ричардсон, пропуская Фола в маленький бар возле Репеербана, пустого, не расцвеченного еще вечерними рекламами; тишина и усталость; в летние месяцы проститутки работают круглосуточно; в апреле сезон еще не начался. — Посидим тут, никто не будет мешать. Что хотите? Пиво? Или виски?

— Молоко. И хороший гамбургер.

— Молока здесь нет. Я схожу в «Эдеку», за углом. Какое любите, жирное или постное?

— Жирное. Спасибо, мистер Ричардсон, но ходить и «Эдеку» не надо, не смею вас затруднять. Выпью воды, я плохо переношу перелеты, живот болит, с удовольствием жахну с вами хорошего виски завтра вечером.

— Меня зовут Стив...

— Очень приятно, я Джос. Вы, полагаю, знаете предмет моего интереса?

— Знаю. Странно, человек с таким, казалось бы, мягким именем занимает столь жесткую позицию.

— Разумную. Так точно. Надоело отступать — у меня отец погиб в Дюнкерке в сороковом... Я помню его и горжусь им.

Ричардсон возглавлял подразделение, занимавшееся анализом информации по интеллектуалам Западной Германий; именно ему было поручено обобщить все те материалы, которые собраны на Фрица Золле; указание из Вашингтона он получил неделю назад; в прошлом научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований Джорджтаунского университета, он был привлечен к работе, когда команда из Джорджтауна вошла в администрацию Рейгана, чтобы отстаивать концепцию военно-морского присутствия Соединенных Штатов во всем мире для обеспечения контроля над ключевыми районами энергетических ресурсов.

— Если захотите вкусно поесть, я отведу вас в хороший кабачок, сытная еда, причем недорого. Я-то думал, что в самолете вас обкормили, поэтому пригласил сюда — здесь можно спокойно поговорить о деле, нет посетителей, начнут собираться к семи часам, не раньше.

— Вы все правильно решили. Давайте о Золле. Он меня сейчас интересует больше, чем все остальные.

— Но я не знаю остальных.

Фол отрезал:

— Я знаю.

Ричардсон обернулся к бармену, чтобы Фол не заметил острого чувства неприязни, вспыхнувшего в нем: интеллигент, он строил свои отношения с коллегами на принципе доверия и дружества, только поэтому и сумел собрать уникальную картотеку и завязать добрые связи с ведущей профессурой университетов севера Германии (на юге работал другой центр, базировавшийся в Мюнхене, под крышей филиала фирмы «Кемикл индастри лимитед», в Бонне работала резидентура посольства, в Базеле и Аахене дислоцировались филиалы швейцарского и голландского центров в рамках «Общества по исследованию проблем мира и развития»).

— Пожалуйста, Франц, — сказал Ричардсон бармену, — принесите кофе моему другу и мне. Если бы вы смогли организовать пакет молока, было бы вообще совершенно великолепно, И большой гамбургер. — Ричардсон наконец обернулся к Фолу; в глазах была смешинка; он давно уже подсчитал, чтобы погасить в себе гнев, ему достаточно семь-восемь секунд; вначале, правда, на это уходило секунд двадцать; собеседник, если не был полным чурбаном, не мог не обратить внимания на то, как долго Ричардсон копался в кармане, доставал сигарету, мял ее, прикуривал; всякая задержка темпоритма неестественна; только разве что заикание. Увы, далеко не всякий наделен этим удобнейшим качеством: естественная возможность продумать ответ, погасить ненужные эмоций, вызвать улыбку или даже сострадание собеседника.

— Вы зря на меня обиделись, Став, — заметал Фол. — Я бы никогда не посмел просить имена ваших информаторов. Это не входит в мои правила. Каждый делает свое дело так, как считает нужным, и с тем, кто ему пришелся по душе. Но и я никому не открываю то, что считаю своим. Поймите меня верно.

— Почему вы решили, что я обиделся?

Фол пожал плечами.

— Я мог бы принять вашу ложь, однако наши отношения после этого сломались бы, Стив, Я человек открытый, поэтому отвечу вам: я знаю, как вы работали над собой, чтобы научиться скрывать эмоции. Я знаю, с кем вы делились своими соображениями по этому вопросу. Более того, — он улыбнулся, — мне известно имя той актрисы из Бохума» которая давала вам уроки, некий сплав систем Станиславского, Брехта и «Комеди Франсез»...

— Что ж, значит, красные не очень-то далеки от истины, когда говорят, что мы стали страной тотальной слежки, привет Орвеллу, очень весело...

— Красные весьма далеки от истины, а вот обижаться друг на друга нам не пристало... Итак, я весь внимание, Стив.

Ричардсон откинулся на спинку стула, чтобы не мешать бармену накрывать стол, закурил, прикрыл глаза и, откашлявшись, начал монотонно, без всякого интереса, как-то со стороны раскручивать:

— После того как у Золле умерла помощница и подруга, он остался совершенно один, не приспособленный к жизни, с кредиторами, которых сдерживала она же, фрау Анна, с ее родственниками, теперь уже никто их не может уговорить, чтобы она повременили с выплатой им процентов йод деньги, взятые Золле в рост...