Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1

При этом часть фотомонтажей Радека заведомо автореферативна и, вероятно, вообще не предназначалась для чужих глаз, пусть и оппозиционных. Так, коллажи о «китайских нравах на российской почве» (ил. 58 на вкладке) и «VII расширенном пленуме ИККИ» (ил. 59 на вкладке) комментируют прекращение в 1926 году деятельности Карла Радека в Коминтерне и Университете трудящихся Китая имени Сунь Ятсена, где тот был ректором: художник коллажами намекает на то, что решение об этом было принято заведующим агитационно-пропагандистским отделом ЦК партии Вильгельмом Кнориным по личному указанию Сталина без какого-либо обсуждения с другими секретарями ЦК и оргструктурами ЦК.

Сложный ход мысли Радека в случае с третьим в серии коллажем, «Извлечение корня» (ил. 59 на вкладке), вряд ли мог быть понят посторонним без специальных разъяснений. Радек возглавлял университет для китайского Гоминьдана и КПК, совершенно не зная китайского языка. Поэтому «извлечение корня», технический термин, известный только изучавшему китайские иероглифы или знакомому с учебным материалом для изучающего китайский язык, ничего не скажет постороннему – это просто самоирония Радека, которой делиться даже с товарищами по оппозиции было и незачем, и вряд ли нужно.

Термин «извлечение корня» для советского китаеведения в то время еще не устоялся и использовался наряду с терминами «извлечение/определение ключа» и «извлечение радикала». Речь идет об устройстве китайской иероглифики, в которой значение конкретного иероглифа, используемого в письменной речи, определяется его «основой/корнем/радикалом/ключом» – образом иероглифа-предшественника (обычно используется около 200 таких «корней/основ», китайские словари формируются как раз по таким ключам), на базе которого строится конкретный сложный иероглиф. «Извлечение корня» в коллаже Радека – это процесс выявления «основы», сути неизвестного иероглифа. Радек, разумеется, не знал китайского и китайской иероглифической письменности, однако на картинке можно предположить, что речь идет об «извлечении» иероглифа-ключа «цзе» () (в системе ключей Канси он идет под № 26, собственное значение которого – «печать/власть»). На коллаже-карикатуре изображено извлечение на пленуме Коминтерна из «маленького человека», в котором предположительно узнается сам Радек, содержательного «корня» – причастности к власти. Но возможна и другая интерпретация коллажированного изображения того, чем из иероглифа-Радека «извлекают корень» – вариант корня № 18 в системе Канси (), имеющего собственное значение «оружие/нож». Наконец, не исключено, что на картинке Радеку в спину тычут не корнем-ключом китайского иероглифа, а обыкновенной русской рогатиной, с которой ходят на медведя, – впрочем, в этом случае автор не льстил себе: медведь оказался очень уж щупл.

Даже хорошая фотография не передает иногда смысл такого рода практик, в рамках которых Радек создавал свои коллажи. Например, предположение о том, что они нужны были – по крайней мере потенциально – для тиражирования в качестве оппозиционной агитации, кажется, разбивается при наблюдении коллажа «Извлечение корня» вживую. Оказывается, что в качестве элемента коллажа Радек использовал каплю гуммиарабикового клея, в который подмешаны красные чернила, – фотография или скан не передает ее яркого блеска, не потускневшего за сто лет хранения в архиве. В оригинале у небольшой фигурки Радека, нанизанной неким пролетарием на «вилы» китайского иероглифа, из бока сочится яркая кровь. Вряд ли представим Карл Радек, с предельной интимностью демонстрирующий кому-либо такой коллаж: если все эти картинки делались исключительно для автора, можно поставить вопрос о том, не являлись ли коллажи Радека 1926–1927 годов чем-то вроде адаптации практик комментария-проклятия в отношении Сталина и его коллег.

Некоторые другие фотомонтажи Радека при этом могут быть как ориентированными на публику, так и автореферативными к самому автору. Пример – коллаж «К истории вопроса о строительстве социализма в одной стране» (ил. 60 на вкладке).