Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1

Картина предельно жесткая: Сталин в ней средствами фотомонтажа изображен как всадник Апокалипсиса с трубой и ножом, на фоне «падающих звезд» из Откровения Иоанна Богослова скачущий по отрубленным головам Троцкого и Зиновьева. Если работа действительно датируется 1926 годом, то это – пророчество Радека, в том числе и о собственной судьбе, при этом совершенно анахроничное. В 1926 году такой коллаж, представленный даже оппозиционерам, вызвал бы определенное недоумение и заведомо – обвинение в невероятном преувеличении, истерике и сгущении красок: как бы и кто бы ни ненавидел Сталина в оппозиции, но убийство Троцкого и Зиновьева, остававшихся не только членами партии, но и членами Политбюро, было тогда так же непредставимо, как их исключение из рядов РКП(б). Парадоксально, но и здесь Радек крайне ироничен. Композиция коллажа вполне совпадает с распространенным в Российской республике в 1919–1920 годах плакатом с всадником Апокалипсиса, выметающим из новой России капиталистов и попов. Но всадник (в котором, впрочем, можно видеть и святого Георгия) на этом плакате – не Сталин, а Троцкий, в новой версии через семь лет – не ангел смерти, а его жертва.

Как и в случае с коллажем «Извлечение корня», фактура коллажа вряд ли предполагает его тиражирование и даже демонстрацию посторонним – основные вырезки фигур сделаны Радеком из газет, формат работы относительно небольшой, выполнена она очень небрежно. Как и в большинстве остальных коллажных работ Радека, материалом служили «отходы производства». Как и Николай Бухарин, Карл Радек уже в ранних 1920‑х освоил технологию производства рабочих черновиков с включением и комментированием в них уже напечатанных текстов, известную сейчас как «copy-paste», – в ряде мемуаров упоминается московская квартира Радека, пол которой буквально засыпан обрезками газет и журналов, неизбежно появляющихся при такой технологии работы. Если множество других коллажей Радека этого времени выглядят как макет детской книжки, то этот коллаж меньше по формату – более всего он напоминает бумажную иконку, обыденный предмет русского быта этих времен.

Точная датировка этого коллажа невозможна. Сюжет, в котором Троцкий и Зиновьев уже являются политическими трупами, по логике, следует относить к концу 1927 года. При этом рисунки-основы коллажа идентифицировать не удалось, а фотографии персонажей стереотипны, более раннего времени и использовались в советских газетах весь период борьбы с «объединенной оппозицией». Полная победа Сталина над оппозицией в сюжете коллажа, впрочем, иллюзия – семантика апокалиптического изображения видится гораздо более сложной. Радек, несмотря на происхождение из семьи евреев, – носитель христианской в своей основе культуры, в детстве и юношестве он – ассимилированный и весьма патриотично настроенный польский еврей с родным польским. Он прекрасно знает – ангел Апокалипсиса с трубой и холодным оружием есть всего лишь орудие Господа, или, в переложении на марксистский лад, абстрактная История. Сталин, говорит нам автор, не имеет значения: он для Радека – не обладающий, по сути, собственной волей инструмент классовой борьбы, которая может разворачиваться трагично и кроваво.

Апокалиптические нотки вопроса о построении социализма в отдельно взятой стране для Радека наиболее гармоничны именно в 1926–1927 годах, когда противостояние ЦК и оппозиции можно было считать сложным, но рабочим моментом. Если же Радек в коллаже в формулировке не «к вопросу», а к «истории вопроса» о социализме в отдельно взятом СССР (и, следовательно, отмене идей «перманентной» и во всяком случае «всемирной» пролетарской революции, для Карла Радека в первую очередь – дела всей жизни) имеет в виду именно выступления Сталина перед рабочими более чем годичной давности, все становится на свои места[1834]. Радек напоминает воображаемому зрителю, что за теоретическим вопросом бухаринского «закона неравномерности капиталистического развития», вроде бы поддерживаемого Лениным в 1916 году, стоят проблемы для Советского государства предположительно экзистенциальные. Спор о том, стоит ли СССР больше усилий тратить на международную политику или на внутренние преобразования, напоминает Радек, имеет слишком высокую цену – неважно, победит ли Сталин, он бессубъектен и, по существу, представляет собой лишь послушный инструмент высших сил, тогда как речь идет о судьбах этого мира.

В общем, границы между творчеством «для себя», «для узкого круга» и «на публику» в коллажах Радека – вопрос открытый. Скорее всего, он и сам не знал ответа на этот вопрос – но не шутить при этом не мог, хотя это был юмор и профетический, и висельный.