Бабушкина магия

– Можешь позвонить нам перед сном, если захочешь, – сказала Гортензия.

Именно в этот момент на лестнице показалась голова Холли. Девочка несла поднос с чаем.

– Кому чаю? Какой план, бабушки?

Жунь-Ю закрыла глаза и вздохнула.

– Все. Кому. Нет. Двадцати. Одного. Не. Участвуют. В. Операции, – сказала она.

– Но мы нужны вам! – возразила Холли. – Мы ведь не запали на эти паршивые джемперы. Вы что, не заметили? Мы считаем, что они колючие и отвратительные. Так может, есть смысл взять кого-то из нас с собой, вам не кажется? – Холли опустила поднос и подошла к стулу Доркас. На руке у неё висела шаль. – Я нашла дома твою шаль, бабушка.

– Моя шаль! Спасибо, милая!

– Видите? Мы можем помогать – мы, кому нет двадцати одного!

– О дитя! – сказала Доркас. – Что сказала бы твоя мама, если бы знала, что я позволяю тебе участвовать в таких опасных предприятиях?

– А что бы она сказала, если бы знала, что я позволяю тебе? – ответила Холли, поправляя шаль на плечах Доркас. – Отправляться за этим Джаспером Как-там-его Фитчетом, с этими хорьками и фабрикой, и его…

– Вулмэн! – сказала Доркас, вдруг выпрямившись. – Джаспер Вулмэн Фитчет.

– Что?

– Он сын Вулмэна! Теперь я вспомнила!

– Это всё твоя Шаль Памяти? – спросила Жунь-Ю.

– Да! – Доркас вскинула вверх обёрнутые шалью руки и оглядела всех собравшихся широко распахнутыми глазами. – Я всё вспомнила!

26

– Вы все знаете, что Джаспер Фитчет родом из Вязантона, – начала свой рассказ Доркас. – Чего он вам не сказал – так это того, что он родился в семье, которая, до того как обанкротиться, владела фабрикой.

– То есть в семье Вулмэнов? – спросил Уилл. – Тогда почему его зовут Фитчет?

– Его мама была Вулмэн, – объяснила Доркас. – Фактически последней представительницей рода. Только они уже ни на что не годились, последние Вулмэны! Их семья владела фабрикой на протяжении трёх веков. Они сделали много хорошего, когда начали богатеть: построили больницу, дом престарелых и школу. Но потом они забыли про свои старые благочестивые традиции и хотели получать от фабрики только прибыль.

Все бабушки кивали – видимо, эта часть рассказа была им знакома.

– А потом Порция Вулмэн вышла замуж за беспутного красавчика Фитчета, который играл в гольф и за всю жизнь не проработал ни одного дня. Они вечно ездили по заграницам, и им было не до воспитания ребёнка. Но и с местными детьми ему играть не разрешали, потому что они были не его круга.

– Думаю, в городе это никому не нравилось, – заметила Гортензия.

– У мальчика вообще не было бы друзей, если бы не Герти, – продолжала Доркас.

– Они дружили? – удивился Уилл.

– Были неразлейвода, – кивнула Доркас. – Видишь ли, мама Герти была у Вулмэнов поварихой, и Герти заходила к ней после школы. Разумеется, куда бы Герти ни пошла, при ней всегда было вязание. В дождливые дни они сидели под кухонным столом, стуча спицами. У них это выходило так же естественно, как уханье у сов. Единственное, что Джасперу не давалось – это Петля Слушания. «Кажется, у меня нет Лучшей Стороны», – говорил он. Но Герти никогда этому не верила.

– Герти всегда верила в людей, – сказала Жунь-Ю.

– По своей наивности она научила его очень мощным узорам, чего делать не следовало.

– Ничего себе! – всплеснула руками Айви.

– И она рассказала ему о волшебной пряже, – сказала Доркас.

– Вот как он выучил все наши приёмы! – ахнула Жунь-Ю.

– Возможно, будь всё как прежде, с ним было бы всё в порядке и Герти смогла бы за ним приглядывать. Но Джаспера отправили в престижную школу.

– Уверена, там он тоже не прижился, – ввернула Гортензия.

– Он же ни рыба ни мясо! – сказала Матильда.

– А что случилось потом? – спросил Уилл.

– Фабрика обанкротилась, – продолжала Доркас, – потому что хозяева тратили больше, чем зарабатывали. Потом умерла его мама, и модная школа отправила Джаспера восвояси, потому что за него перестали платить. Джаспер вернулся в Вязантон и обнаружил, что отец промотал последние деньги!

– Ужасно! – сказала Матильда.

– Чудовищно! – сказала Жунь-Ю.

– Неудивительно, что он такая зараза, – сказала Айви.

– Семейный дом был продан, и стало негде жить.

– Сколько ему тогда было? – спросила Жунь-Ю.

– Около пятнадцати. Как Холли. Он стал жить в пустой фабрике, потому что никто не хотел её покупать. Некоторые люди жалели его и давали мелкую работу – грузчиком на рынке или по хозяйству. Но многие обозлились. Понимаете, когда фабрика закрылась, все рабочие лишились заработка, а его отец ещё и наделал долгов.

– А что Герти? – спросила Гортензия.

– Она бы не подвела его, – сказала Матильда.

– Она обычно приносила ему еду. Он хотел, чтобы она вязала ему разные штуки: кошелёк, который бы никогда не пустел, рогатку, чтобы отомстить, и жилетки, которые заставили бы людей отдавать ему деньги. Но Герти вязала только Носки Храбрости, Джемперы Силы и Боевые Кардиганы для новых идей.

Все бабушки вздохнули и кивнули.

– А потом Герти вышла замуж.

– За дедушку! – сказал Уилл.