Бабы, или Ковидная осень

Зато у нее был «вирусный файл», источник, из которого она черпала многое: упрямство, терпение к повседневному и даже, что удивительно, радость жизни.

События последнего вечера сентября, сюжет которого и был содержимым файла, также происходили в благодатные на почти невозможное девяностых, а именно в девяносто шестом году. «Вирусными» же, как давно поняла Маргарита Семеновна, были его детали.

Неизменным оставалось черное, в «лапшу», купленное в магазинчике турецко-итальянских товаров платье; горящие то желанием, то болью его глаза; выжидающе лежавшая на полированной глади стола для совещаний черная, с полями, шляпа и крошечный кусочек яблока, застрявший в зубах любовника.

Детали – изменчивые отголоски реальных воспоминаний – постоянно добавлялись, приоткрывая неверной памяти все новые подробности.

Сложно представить, чтобы какие-то три часа, отведенные им с Петром двадцать с лишним лет назад таким относительным понятием, как время, могли вместить в себя столько всего.

Но Маргарита Семеновна не исключала, что в тот вечер они и в самом деле попали во временную дыру.

Через много-много лет, уже после смерти мужа, она вдруг поняла, почему из всей своей короткой любовной интрижки на стороне навязчиво вспоминала только тот вечер. Отпечатавшись намертво в ее душе, он стал иным, глубинным смыслом ее жизни, о котором радостно и тревожно предупреждала невидимая речная птица.

Сотни рожденных благодаря ее квалифицированной помощи детей, собственный благополучный брак, как его следствие сын и внучка – эти заслуги были естественны и законны…

А тайный смысл – нет.

Он был нежданным и сомнительным подарком небес.

Их отношения с Петром нельзя было назвать любовью (по крайней мере в общепринятом представлении о ней), но их нельзя было списать на одно лишь половое, внезапно вспыхнувшее между зрелыми и достаточно циничными людьми влечение.

Мотив их короткой связи не вполне определялся разумом, был выше условностей.

Стылым сентябрьским вечером она, молодая и привлекательная, но неискушенная адюльтерами женщина, прибежала на завод к Петру – мужу одной из своих пациенток.

Конечная остановка маршрутки, неприкрытая усмешка в глазах испитого попутчика, увязавшегося было за ней, но, к счастью, почти у самых ворот отлипшего; слякоть, въедавшаяся в каблучки сапожек; ветер, пронизывавший до трусов, задирая невидимыми лапищами юбку, будто похабник из маршрутки, нахально разглядывая, что у нее под пальто…

Даже захоти она рассказать кому-то свою «уникальную» историю – ее никто бы не понял.

Тот вечер, проведенный в заваленной коробками с контрабандной продукцией – алкоголем и сигаретами – комнате на полуразрушенном заводе разделил ее жизнь, как в марте этого года разделил жизнь всего мира неизвестно откуда прорвавшийся коронавирус на «до» и «после».

Теперь уже все вокруг, от суперумных до узкомыслящих, понимали: мир уже не станет прежним.

А Маргарита Семеновна – Рита, Ритуля, Марго, поняла это еще двадцать четыре года назад и научилась так тихо, что даже стены в доме не слышали, перебегать из одного подвисшего в прошлом мира в другой, который принято считать настоящим.

В ее настоящем звучала одна длинная, мажорная, на простейших аккордах мелодия, под переливы которой она успела превратиться из девочки в девушку, окончить с отличием школу, поступить во «второй мед», бездумно потерять девственность, а утром следующего дня потерять сознание в анатомичке, вкусить в студенческих компаниях нехитрого греха, получить диплом врача, поступить в ординатуру, выйти замуж за приличного, на семь лет старше ее человека из хорошей номенклатурной семьи, прочитать много умных и не очень книжек, забеременеть и родить сына.

Она успела многое.

Не успела только понять, в чем ее исключительность.

Уже неся в себе «новый», непрошенно родившийся в сентябре девяносто шестого мир, она стала врачом высшей категории.

В коридоре клиники на прием к ней копилась самая большая очередь; в качестве благодарности она получала от рожениц или их мужей не обязательную, но вполне заслуженную «премию».

Сын вырос, выучился и женился. Потом стал отцом и еще раз выучился. Развелся и снова женился.

В пятьдесят девять, чуть больше года назад, Маргарита Семеновна внезапно овдовела.

Горе от потери близкого человека, лучшего друга и верного спутника жизни, на время поставило на паузу «вирусный файл».

Да и лето выдалось жарким, на фоне стресса она мучилась мигренью, аритмией и скачками давления.

«Любовь земная и то, что мы принимаем за любовь в своем воображении, – две совершенно разных любови. Земная, что сад, который надо сначала высадить, а потом неустанно, как мы с тобой, возделывать.

А та, что живет только благодаря памяти, где все вариации на тему “как могло бы быть, если…” изматывающе-бесплодны, либо сотрется до плоских фактов, либо превратится в вирус, существующий по своим, не подчиняющимся разуму законам», – глядя на фото покойного мужа с чувством запоздалой на четверть века вины думала она.

…После обрыва их связи (после той встречи на заводе Петр пропал безо всяких объяснений) он давал о себе знать еще дважды.