Бабы, или Ковидная осень

– Пока еще нет. И в этом самый сок. Я ж тебе говорю, он за ней долго ухаживает.

Анна задумчиво глядела на Яну.

Эта женщина была единственным, хоть и вялым оправданием поступка, на который она решилась, ворочаясь бессонными, обманывающими фантазиями сентябрьскими ночами.

К своей соседке Анна испытывала противоречивые чувства.

Когда муж Миша зависал за завтраком взглядом в тарелке с кашей, невпопад отвечал на вопросы или, напротив, слишком бодро начинал задавать уже заданные, Анна злилась.

Чувствовала, что причина мужниного «отсутствия» кроется в Яне, которая всю весну и все лето практически не вылезала из их беседки в саду.

Эта Яна, возникшая в их жизни примерно год назад и прицепившаяся к их семье как клещ ковидной весной, являла собой тип женщин, которые чем-то неуловимым – даже не внешностью и уж тем более не умом – впивались в мужское сознание и не отпускали его не дела ради, а только ради какого-то собственного мазохистского развлечения.

И ладно бы она искусно флиртовала – тогда нашелся бы повод избавиться от ее общества. Но Яна, всерьез смущавшаяся общества Мишки и то и дело неловко задевавшая в его присутствии за предметы, пытавшаяся, как ребенок, подчеркнуть спорную свою значимость рядом со взрослыми, к месту и не к месту цитируя кого-то из великих, похоже, наивно втюрилась в ее мужа.

Но… в ней не было подлости, не было расчета, и потому Анна, чуть-чуть позлившись, старательно не обращала на этих двух внимания.

– Дорогая, я все же не поняла… в чем тут сок? В том, что он пару раз заплатил за нее в недорогом кафе?

– Знаешь, в наше время это уже кое-что да значит! Одно дело, когда мужик деньги не считает, другое – когда ради женщины, которая еще не факт, что даст, готов расстаться с последним.

– Ладно уж, с последним… Он что, такой нищий? – Анна поставила перед Яной чашку с кофе из новой капсульной кофеварки. – Пей, пока не остыл.

– Говорю же, он простой курьер! – даже не взглянув на чашку – а ведь приперлась-то кофейку из нового приобретения попробовать! – горячилась Яна. – Для него тысяча – деньги. Ты, Аня, рассуждаешь так же, как Ларина и Райс, рассуждаешь, как сноб, который меряет других исключительно со своей колокольни!

У Яны, муж которой, зашивающийся в кредитах предприниматель, делал все, чтобы она не работала, явно были проблемы с самоидентификацией. Эта почему-то не получившая образования энергичная и любознательная женщина, по неясным причинам еще не ставшая матерью, словно все не могла определить свое место в жизни.

В Яне было столько энергии, что ее хватило бы на электрификацию всего поселка, но заняться чем-то путным она не хотела и детей рожать тоже.

Возможно, последнее было связано с ее мужем…

Анну подчас поражало, насколько эта свистушка была способна подмечать тонкости в поведении людей и вполне искренне им сопереживать.

– Это называется мезальянс. И Горелову твою это беспокоит, иначе бы она не стала подчеркивать подробности.

Сказав это, Анна почувствовала, как все внутри нее зашлось холодком.

Про мезальянс она теперь понимала лучше всех.

И тем не менее решилась…

Назад уже хода не было.

Сегодня в половине третьего Валерка будет ждать ее на Ярославском вокзале.

– А Ларина и Райс, они, я забыла, кто? – только чтобы не молчать, поинтересовалась Анна.

Яна, сделав обиженным свое смазливое личико, схватилась за чашку:

– Из клуба верховой езды. Я сто раз тебе про них рассказывала.

– И Горелова оттуда же?

– Само собой, – отхлебнув из чашки с таким видом, словно сделала великое одолжение, продолжила дуться Яна.

– Так ты возобновила занятия?

– Еще две недели назад.

– Да-да! – подхватила, вспомнив наконец, Анна. – И что же, ты и на коне скачешь в маске?

– Представь себе, в маске! Но клуб скоро снова закроют. Так что можешь не переживать…

– Да я не переживаю. А где же она курьера-то этого в вашем клубе нашла?

– При чем тут клуб? – процедила соседка. – Это курьер с ее работы, я говорила, ты меня просто не слушаешь.

Чувство вины остро кольнуло Анну в сердце.

Конечно, вина была вызвана не забывчивостью к Яниным бесконечным рассказам о каких-то своих подружайках, но о ее источнике, тут же убедив себя в том, что она действительно сноб, Анна думать не желала.

Поезд отходил с Ярославского вокзала в десять минут четвертого.

Машину она планировала бросить на круглосуточной, относительно недорогой городской парковке, и добраться до вокзала на метро.

Да, путь до Ярославля на ее небольшом, новеньком, купленном в пандемийном мае с хорошей скидкой джипе, был бы куда романтичней.

Дорогой они бы слушали музыку, пили бы на заправках кофе и ели круассаны, а еще бы… ух!.. без стеснения целовались, но…

Штрафы. Сложилось так, что за коммунальными платежами и налогами следила в семье Анна, а за штрафами, ну хоть за штрафами! – ее муж. Дорогой Анна любила полихачить.

К штрафу обычно прилагается фото с камеры наблюдения.

Шансов мало, но вдруг невнимательный Михаил разглядит, что в машине было двое?

А так, получится, она передвигалась, не нарушая.

Хорошо, что расточительного муженька никогда не интересовал наезженный километраж.