Банкроты и ростовщики Российской империи. Долг, собственность и право во времена Толстого и Достоевского

Действительно, как и в других континентальных правовых системах, российским обвиняемым по уголовным делам не было позволено нанимать адвокатов во время предварительного следствия – причем как до, так и после реформы 1864 года. До реформы задача защиты их интересов официально поручалась, во-первых, местной прокуратуре, а во-вторых, специальным уполномоченным, приставленным к подсудимым из членов их сословия или «ведомства», например духовенства, военнослужащих, купцов, мещан, государственных крестьян, отставных солдат и т. д. Крепостных в суде могли представлять их хозяева[828].

Однако при более пристальном рассмотрении выясняется, что подсудимые могли нанять для себя адвоката-поверенного на самом важном этапе дореформенного уголовного процесса: они могли знакомиться с выдержками из дела, на основе которых судьи выносили свой вердикт, комментируя их, а затем расписываясь под ними. Евгений Васьковский, ведущий предреволюционный юрист, написавший важное исследование о русской адвокатуре с реформаторских позиций, довольно грубо искажал факты, утверждая, что адвокатам было позволено изучать выдержки из дела лишь во время маловажного уголовного разбирательства в суде нижней инстанции, никак не отражавшегося на решениях судов более высоких инстанций. Отсюда он и делал вывод, что подсудимым по уголовным делам фактически отказывалось в юридическом представительстве[829]. Если бы он просмотрел еще несколько страниц Свода законов, то заметил бы, что после 1828 года поверенным подсудимых прямо разрешалось изучать выдержки из уголовного дела и в палате уголовного суда – суде более высокой инстанции, – и в самом Сенате[830].

Лиц, дававших юридические советы или обеспечивавших доступ к судебной системе, чаще всего называли «поверенными». Однако это понятие было намного шире, поскольку формально распространялось на всех, кто имел полномочия на представительство в суде и других учреждениях (верющее письмо) от другого лица. В таблице 8.1 и приложениях Г.1 и Г.2 сведена информация о лицах с верющими письмами, зарегистрированными в Московской палате гражданского суда в 1852, 1857, 1861 и 1867 годах, с указанием диапазона их полномочий, включавшего и услуги судебного поверенного.

Таблица 8.1. Число поверенных в зависимости от типа дел (на основе списка лиц с верющими письмами)

a. Главным образом выдача квитанций на деньги и письма; b. Некоторые поверенные занимались делами разного характера. Источник: см. приложение Г.1.

Список лиц с верющими письмами показывает, что, несмотря на формальное отсутствие профессии юриста, вопросы, связанные с тяжбами, на практике отделялись от других задач – таких, как управление недвижимостью и обыденные посещения присутственных мест с целью подписания или получения документов. Из судебных реестров следует, что от 10 до 27 % всех дел, для которых нанимали представителей, составляли дела о взыскании долгов. Более того, регистрационные книги свидетельствуют о том, что с конца 1850-х годов – то есть задолго до того, как начали работу новые суды, – число лиц, которых нанимали в качестве представителей в суде, многократно возрастает. Также следует отметить, что до реформы 1864 года представительством в суде активно занимались и женщины, пусть даже только как близкие родственники доверителей, среди которых могли быть их родители, дети, братья и сестры или супруги.

Из других фактов вытекает, что даже те поверенные, которые специализировались на предоставлении юридических услуг, могли ради дополнительного заработка браться за дела иного рода. В работе Кэтрин Пикеринг Антоновой о дворянской семье среднего достатка из Владимирской губернии, находившейся к северо-востоку от Москвы, фигурирует переписка между помещиком, дворянином Андреем Чихачевым и его московским адвокатом Иваном Грузиновым, которому в первую очередь поручали заниматься займами, взятыми Чихачевым в Опекунском совете в 1830-х и 1840-х годах. Однако в то же время Грузинов вызывался содействовать своему доверителю в покупке чая, кофе и сахара, берясь добиваться более низкой цены как оптовый покупатель[831]. В 1859 году офицер Жандармского корпуса Федор Ракеев, расследовавший деятельность петербургских «ростовщиков», отмечал, что многие из них занимались юридическим представительством, принимая в качестве платы за свои услуги долговые документы[832].