Банкроты и ростовщики Российской империи. Долг, собственность и право во времена Толстого и Достоевского

Упор на актерство и притворство был еще более важен для тех аферистов, которые не обладали врожденной респектабельностью манер и выражений, и случаи мошенничества со стороны лиц, в действительности не принадлежавших к культуре благородного общества, демонстрируют легкость, с которой можно было манипулировать некоторыми признаками респектабельности и подражать им. В одном, на редкость подробно описанном в судебных документах случае мошенником был гражданин Гамбурга Николай Бедекер (родившийся около 1839 года). Он действовал в Москве, внушая своим жертвам доверие благодаря знанию французского языка, изящным манерам, красивому почерку, а также опрятной одежде и чисто выбритому лицу, благодаря чему выделялся среди московских чиновников, мастеровых и торговцев[490]. О его происхождении мы знаем лишь, что он не имел ни собственности, ни старших родственников и что его лютеранское семейство, должно быть, видело лучшие времена, что у него были две младшие сестры, тоже жившие в Москве и записанные в мещанство, и что его многочисленные друзья и знакомые, включая одну любовницу – крестьянку и вторую – мещанку из южного города Болхова, – происходили главным образом из низших слоев, хотя один из его друзей владел гостиницей. Сам Бедекер не имел постоянного места жительства, ночуя у друзей или в арендованных комнатах, а при арестах заявлял, что занимается «разными комиссиями по торговой части» либо «покупкою и продажею разных вещей»[491].

Уже в 1856 году Бедекер попал под суд за подделку квитанции с целью получения почтовой посылки и бегство из-под стражи. Он был приговорен к трем месяцам заключения в «работном доме». Впоследствии он, по-видимому, совершал разом целый ряд преступлений в течение всего нескольких дней, используя одну и ту же схему. Эта стратегия, в конце концов привлекавшая внимание полиции, не позволяла его первым жертвам распространять информацию о произошедшем достаточно быстро, чтобы заставить встревожиться его потенциальных жертв. Так, применявшаяся им в 1861 году схема использовала преимущества кредитной системы розничной торговли. Бедекер приходил в магазин готового платья, принадлежавший какой-либо иностранке, представлялся по-французски, а затем отбирал несколько образцов товара – например, дорогие сорочки или белье – якобы для того, чтобы доставить их богатому покупателю. Хозяйка отправляла с ним девушку-служанку или шла сама, но Бедекер избавлялся от сопровождения, либо сбегая по пути, либо входя в какой-нибудь дом и выходя из него через другую дверь, пока женщина ждала снаружи. Схему разрушила крепостная девушка, работавшая в магазине уроженки Риги Кристины де Лор. Она погналась за Бедекером по Кузнецкому мосту и не отставала до самой Лубянской площади, где он был схвачен прохожими и арестован. В нескольких случаях добычей Бедекера становились такие разные предметы, как фортепьяно, «жидкая заграничная краска» и ковры из московского Гостиного двора. Обращаясь к арестовавшим его солдатам и полицейским, Бедекер держался снисходительно, как благородный человек. Например, сбежав из-под стражи и вновь попавшись, Бедекер утверждал, что решил убежать только потому, что полицейский, поймавший его в тот день, закричал на него, как на пьяного, и замахнулся кулаком. Это покушение на его достоинство, по-видимому, было вполне извинительным предлогом для побега.

Другая излюбленная схема Бедекера, которой он пользовался в 1863 году в Петербурге, тоже строилась на его «респектабельных» манерах и внешности. Он одевался как клерк-служащий и посещал дома различных видных чиновников и купцов, показывал им уведомления, написанные изящным почерком, и утверждал, что в порту стоит иностранное судно, доставившее им посылку. Важная персона вручала Бедекеру деньги за доставку и посылала с ним секретаря или слугу, от которого Бедекеру всегда удавалось оторваться по пути в порт. Эта схема, приносившая ему около 20 рублей за раз, судя по всему, была настолько неприбыльной, что Бедекер прибегал к ней исключительно для того, чтобы пощекотать себе нервы, хотя нельзя исключать, что им руководила клептомания. Бедекер с его почерком и манерами без труда мог бы получить должность письмоводителя или секретаря и зарабатывать по крайней мере не меньше, чем он добывал с помощью своих афер.