Барбара. Скажи, когда ты вернешься?

Не знаю – да и никто уже не узнает, – что имела в виду Барбара, говоря о его отношении к женщинам, но у певца, композитора, актера и режиссера Жака Бреля были три дочери, с их матерью Терезой Мишиельсен (Миш) он познакомился вскоре после войны и прожил двадцать два года, пока не встретил Маддли Бами, двадцатидевятилетнюю уроженку Гваделупы. Именно она была подругой Бреля до самой его смерти в госпитале Бобиньи под Парижем от легочной эмболии. Именно ее поддерживает Барбара под руку 12 октября 1978 года на его похоронах (сохранилась фотография), и что уж совсем удивительно – именно изображение еще живой Маддли рядом с Брелем можно и сегодня увидеть на его надгробии. Певец похоронен на острове Хива-Оа, крупнейшем в Южной группе Маркизских островов, причем в нескольких метрах от его могилы находится могила Поля Гогена, который тоже провел здесь последние годы своей жизни, а вовсе не на Таити, как принято думать. Вдова Бреля Миш первый раз приехала сюда только в 2008 году, спустя тридцать лет после его смерти. Памятные торжества на острове устраивал тогда президент местного аэроклуба – у Бреля был свой самолет, и он часто летал с одного острова на другой.

Их многое объединяло. Особое отношение к детству (“Детство – это право мечтать”, – написал он в одной из своих песен) как к лучшей поре жизни, отношение, начисто лишенное при этом какой-либо инфантильности. Они оба были детьми по своей сути – доверчиво открытыми миру, наивными, ранимыми, живущими в мире собственных грез и фантазий. Она в память о мерзнущих в военном детстве пальцах скупала дюжины перчаток, он, в юности работавший на картонной фабрике своего отца (“Стекла завода всегда плохо вымыты”), стал мореплавателем и авиатором, объездившим и облетевшим весь мир. Брель родился в семье франкоговорящего фламандца в Бельгии, а Барбара ее всегда любила. Нереальная, призрачная страна… Он писал: “Бельгии не существует действительно. Я всегда смеюсь над теми усилиями, прилагающимися уже 150 лет, чтобы валлоны и фламандцы договорились! Ха! Почему они должны договариваться, в то время как страна – не более чем субъективное мнение?” Отношения завязались еще в кабачках и кабаре Брюсселя. Она поет его песни. У них общий продюсер – Шарль Маруани, а значит, часто общие маршруты гастролей. Вот как вспоминает эту пару один из организаторов их выступлений: “Когда Барбара и Брель оказывались вместе, сразу было видно, что они очень близкие, даже интимные друзья. Он что-то шептал ей на ухо, а она клала голову ему на плечо. Ни с кем никогда она не делала так!”. Они даже на сцене отличаются от других: она всегда в длинном и черном, он поет в неком подобии серой рясы, за что Жорж Брассенс прозвал его “аббатом Брелем”. Они не боятся быть самими собой и выглядеть подчас нелепо и даже смешно. А вот ревнивое свидетельство ее аккомпаниатора и возлюбленного Роланда Романелли: “Она повиновалась ему с полуслова с какой-то религиозной истовостью, на съемках «Франца» бесстрашно шла в ледяную воду, накручивала километры на велосипеде, послушно ела в сцене в ресторане и произносила фразы, которых не было в сценарии”.

Брель задумал этот фильм в 1971-м, будучи уже знаменитым певцом и автором популярных песен. Написал сценарий. Продюсеры настаивали на том, чтобы главную роль играла Анни Жирардо, но ему была нужна другая, ему была нужна Барбара. Он потом объяснял: “Барбара, я ее давно знал… И если я предложил ей отправиться в это путешествие со мной и для меня, то только потому, что она воплощает тот тип женщины, которого еще не было в кинематографе, да и в жизни он редко встречается. Это порода принцессы. Повелителя, властелина, если это слово применимо к женщине. Вместе с тем в ней есть странность и героизм. И прелесть. В фильме она абсолютно свободна”.

Сейчас эта картина волнует только киноманов – с радостью и удивлением прочитала в интернете, что только что в одном из питерских киноклубов прошли ее просмотр и обсуждение. А между тем о времени и об этих двоих она говорит все. Смотреть ее бесконечно интересно – там дуэт двух великих артистов (неслучайно Морис Бежар поставит много позже балет “Брель и Барбара”) и точно схваченная атмосфера семидесятых, лиричная, неторопливая, бесконечно внимательная ко всем нюансам отношений и переживаний героев. И еще – дивная музыка Барбары: вальс из фильма с тех пор будет сопровождать каждый ее выход на сцену. Съемки проходили в Бланкенберге, небольшом бельгийском городке в Западной Фландрии, расположенном на побережье Северного моря. Совсем недалеко роскошный туристский Брюгге, но на побережье всегда дует ветер, холодно (средняя температура даже в июле 19 градусов) и как-то неуютно от бесконечных серых морских просторов. В детстве пейзажи Бреля состояли из стекол, дождя, из уродливых фабричных зданий. И он мечтал оттуда вырваться далеко-далеко, например в Китай. А вот в первом своем фильме в эти места все-таки вернулся – и серые мокрые пирсы, каналы, оставшиеся от Второй мировой войны бункеры на побережье и мелкое неласковое море тоже стали его героями.