Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права

Личный интерес, по-видимому, сыграл главную роль в убеждении этих людей в необходимости освобождения. Они пришли к выводу, что могут заработать больше денег, используя наемный труд, чем в настоящее время с помощью неоплачиваемых, но неэффективных крепостных работников. Уже в XVIII в. критики отмечали низкую производительность барщинных крепостных и указывали на то, насколько усерднее эти же крестьяне работали на своих хозяйствах. Жалобы помещиков на это стали обычным явлением в следующем столетии. В 1847 г. в «Земледельческой газете» была помещена статья рязанского помещика А.И. Кошелева «Добрая воля спорее неволи», в которой разбирается вопрос о преимуществах вольнонаемного труда. «Взглянем на барщинскую работу, – писал Кошелев. – Придет крестьянин сколь возможно позже, осматривается и оглядывается сколько возможно чаще и дольше, а работает сколь возможно меньше, – ему не дело делать, а день убить… С этой работой сравните теперь работу артельную, даже работу у хорошего подрядчика. Здесь все горит; материалов не наготовишься; времени проработают они менее барщинского крепостного; отдохнут они более его; но наделают они вдвое, втрое. Отчего? Охота пуще неволи».

Некоторые помещики утверждали, что они могут избежать недостатков барщины, требуя от своих крестьян только оброк. Однако, судя по современной литературе и сообщениям, большинство из тех, кто изучал проблему, считали, что даже при своем недостатке барщина предпочтительнее оброка с точки зрения основного дохода помещика. Они заявляли, что без непосредственного надзора хозяина имение имеет тенденцию к обесцениванию, что оброчные крестьяне используют все возможные уловки, дабы уклоняться от своих платежей или уменьшить их, что накопившиеся недоимки и усилия по их взысканию вызывают беспорядки, что оброчные крестьяне предпочитают зарабатывать на жизнь неземледельческим трудом и оставляют хозяйство своим женщинам, которые едва с ним справляются. Некоторые приводили данные из фактического опыта, показывающие, что помещики как в черноземных, так и в центральных промышленных губерниях получали более чем в три раза больше доходов от барщинных крепостных, чем от оброчных крепостных.

Другими словами, эти люди утверждали, что, несмотря на неэффективность принудительного труда, хозяин зарабатывал больше денег, когда занимался производством самостоятельно, чем когда он только брал оброк с крепостных. Проблема, как они ее видели, заключалась в том, чтобы найти способ улучшить качество крестьянского труда, дабы увеличились помещичьи доходы. Некоторые из них считали, что более эффективное управление и более строгий надзор за барщиной дадут ответ. Но с течением времени все больше и больше таких собственников приходило к мнению, что лучшим решением было бы использовать наемный труд. Они основывали свои убеждения на сравнении производительности труда наемных и барщинных работников. Их исследования показали, что наемные работники трудились усерднее, производили больше и стоили дешевле. В качестве примера можно привести анализ опыта тульского помещика, который показал, что каждое крепостное тягло обходилось ему в 288 рублей в год, включая текущую стоимость земли, которую он предоставил для собственных нужд тягла. Наемная пара обошлась ему всего в 70 рублей за стоимость и содержание животных и инвентарь (барщинные работники поставляли свой инвентарь и животных). О подобных выводах сообщали крепостники и в других губерниях.

Первоначально, когда помещики говорили о наемном труде, они имели в виду крепостных, у которых было разрешение от их господ работать в другом месте, и государственных крестьян, которые нанимались сами. Однако для людей, убежденных в превосходстве наемных работников над крепостными, было относительно легко начать думать об отмене крепостного права, дабы все рабочие руки оказались на открытом рынке труда. Разумнее всего было бы освободить крепостных без земли и тем самым превратить их в рабочих, которым пришлось бы наниматься, дабы зарабатывать себе на жизнь.