Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права

Неэффективность, коррупция и прежде всего отсутствие надлежащих коммуникаций помешали командованию обеспечить войска необходимыми припасами и транспортом. В тылу тоже накопились проблемы. Государственные финансы, долгое время находившиеся в затруднительном положении, под давлением военных действий пошатнулись, и дефицит взлетел до рекордных высот. Гораздо важнее было то, что новые волны крестьянских движений прокатились по большей части империи.

Провал дипломатических планов и разгром армии, которой он так гордился, оказались больше, чем мог вынести царь Николай. Его дух был сломлен, и 2 марта он скончался – ходили даже слухи, что он покончил жизнь самоубийством. Более сильные и здравомыслящие люди осознали, что Россия никогда не достигнет того величия и мощи, которые обещаны ей природой и историей, если в стране не будут проведены коренные реформы. Не в первый и не в последний раз насильственный шок извне послужил стимулом к большим внутренним переменам. И первой задуманной реформой стало освобождение крепостных. Окончание войны было встречено с воодушевлением, хотя это означало признание поражения, ибо, как выразился один из здравомыслящих людей: «Мир дает нам возможность заняться домашними делами, и мы должны воспользоваться этим преимуществом. Первым делом необходимо освободить крепостных, ведь это является средоточием всех зол».

Прежде всего, новый царь Александр II пришел к выводу, что крепостное право должно быть отменено. Как наследник престола, он отстаивал права крепостников. При вступлении на престол приближенные к царю сановники были уверены, что наступила настоящая «эра дворянства», а приверженцы освобождения испытывали отчаяние в ожидании перемен. Первым и одним из немногих министров отца, которых Александр уволил, был Д.Г. Бибиков, министр внутренних дел, поскольку царь считал программу инвентаризации Бибикова для восточных губерний несправедливой по отношению к тамошним крепостникам. Граф Ланской, новый министр внутренних дел, при вступлении в должность разослал предводителям губернского дворянства циркуляр, в котором разъяснял, что император повелел ему сохранять в неприкосновенности те права, что прежние цари даровали дворянству. О крепостном праве в циркуляре не упоминалось, но все восприняли заявление Ланского как залог сохранения прежнего института.

В личностном отношении новый государь Александр II не обладал сильной волей своего отца. Точнее, он был человеком слабовольным, но вместе с тем упрямым. В тех случаях, когда он приходил к твердому убеждению, что та или иная мера жизненно необходима его империи, он шел напролом, не считаясь с мнением своих сановников и царедворцев. И именно этот консервативный, неуверенный в себе человек положил начало и провел революционные изменения, так как недостатки, выявленные Крымской войной, убедили его, что это единственный способ гарантировать внутренний порядок и внешнюю мощь его империи.

Рассказывают, что в те времена посетитель крестьянской избы мог увидеть вырезанную из газеты или журнала фотографию Наполеона III, императора Франции, висевшую на почетном месте рядом с портретом Александра II. Многие крестьяне верили, что, когда в 1856 г. русские потребовали мира, Наполеон сказал, что предоставит его на одном условии – Александр освободит крепостных. Французский император такого требования не выдвигал, но народ был близок к истине, когда связывал крымское поражение с отменой крепостного права.

Александр впервые публично заявил о своих намерениях в манифесте от 19 марта 1856 г., объявив об окончании войны. Он объяснил, что потери, понесенные в соответствии с условиями мирного договора, будут намного превзойдены преимуществами, которые его народ получит в новую эпоху мира, в которой все будут жить «под протекцией закона, при равной защите и равной справедливости для всех, чтобы каждый мог спокойно наслаждаться плодами своих праведных трудов». Эти слова встревожили крепостников. Им хотелось верить, что это всего лишь елейные заявления, ожидаемые от государей в подобных обстоятельствах. Но сомнения оставались, так граф Закревский, московский генерал-губернатор и один из противников реформ, находившийся в то время в Москве, обратился к царю с просьбой успокоить дворянство. Александр согласился и 30 марта 1856 г. выступил перед представителями московского дворянства, но та речь, которую он произнес, произвела совершенно иной эффект, нежели ожидал Закревский. Император сказал: