Читаем Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права полностью

Известие о плане царя освободить крестьян не уменьшило сельских беспорядков. По неполным официальным данным, в 1858 г. отмечалось 86 случаев крестьянских волнений. В 1859 г. было зафиксировано 90, а в 1860 г. 108 беспорядков. Крестьяне убили 27 помещиков и совершили 30 покушений на жизнь своих хозяев. Шеф жандармов В.А. Долгоруков в своем рапорте царю за 1858 г. объяснял непрекращающиеся беспокойства крепостных крестьян такими словами: «Крестьяне при ожидании переворота в их судьбе находятся в напряженном состоянии, и поскольку терпению при ожидании есть предел, то с реформой долго медлить невозможно… Многие понимают свободу в смысле вольницы, некоторые думают, что земля столько же принадлежит им, сколько помещикам; еще же более убеждены, что им принадлежат дома и усадьбы…Беспорядки, наиболее теперь случающиеся, состоят в том, что крепостные люди или уклоняются от платежа оброков и от других повинностей, или оказывают неповиновение старостам и самим владельцам. Волнения целых деревень, требовавшие личного действия высших губернских властей или пособия воинских команд, проявлялись в продолжение года в 25 губерниях».


В начале января 1858 г. секретный комитет по крестьянскому вопросу, назначенный Александром за год до того для выработки основных принципов отмены крепостного права, отказался от своей секретности и стал Главным комитетом по крестьянскому делу. Им были рассмотрены проекты рескриптов губернаторам, согласно которым на местах образовывались губернские дворянские комитеты. 30 марта 1859 г. были учреждены Редакционные комиссии для составления проекта общего положения об устройстве быта помещичьих крестьян. Летом 1858 г. генерал Я.И. Ростовцев, один из членов Главного комитета, отправился в Германию для изучения того, как там проводилось освобождение крестьян. Он пришел к убеждению, что нельзя позволять помещику сохранять полицейскую власть над своими бывшими крепостными, как это предлагалось в рескрипте Назимова. Он также настаивал на том, чтобы период перехода от крепостного права к свободе, в течение которого крестьянин должен был продолжать отрабатывать барщину и платить оброк, был как можно короче. Александр усмотрел мудрость этих предложений и приказал Главному комитету принять их в качестве руководящих принципов. Между тем Н.А. Милютин и Я.А. Соловьев, высшие чины в Министерстве внутренних дел, заручились поддержкой своего мнения о том, что крестьяне должны стать собственниками своих владений после того, как они выкупят их у помещиков.

По предложению Ростовцева Главный комитет решил создать две специальные коллегии для редактирования рекомендаций губернских комитетов и разработки законодательного устава освобождения. Царь дал свое согласие и назначил Ростовцева председателем этих двух органов. Они назывались Редакционными комиссиями. Всего в них входило 36 человек, половина из которых были землевладельцами (официально известными как «эксперты»), а половина – чиновниками. Со временем эти два органа стали функционировать как одна организация, но название во множественном числе сохранилось. Ростовцев выбрал ряд членов и с помощью Милютина заручился поддержкой рьяных сторонников реформ. Однако среди членов комиссии имелось меньшинство из семи – девяти членов, принадлежавших либо к откровенным противникам, либо к сторонникам менее либеральных проектов освобождения, чем те, за которые выступало большинство.

Редакционные комиссии начали свою работу 4 марта 1859 г. На следующий день на совещании Ростовцев представил основные положения, которые, по мнению царя и его советников, теперь должны были быть включены в освободительное законодательство. Эти положения представляли собой значительный шаг вперед по сравнению с указаниями, изложенными правительством в назимовском рескрипте, что свидетельствовало о влиянии либеральных чиновников. Ростовцев пояснил уполномоченным, что закон, который они собираются разработать, должен освободить крестьян с землей; предоставить им в собственность эту землю через выкупные платежи (вознаграждения) помещикам; предусмотреть финансовое и административное участие правительства в выкупной процедуре; избежать по возможности переходного периода, в течение которого крестьяне продолжали платить повинности своим господам; если такой переходный период неизбежен, сделать его как можно короче; упразднить барщину в течение трех лет, за исключением тех случаев, когда крестьяне захотят ее сохранить; и дать крестьянам общинную автономию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное