Читаем Баудолино полностью

— Като начало да изключим възможността Фридрих да е бил умъртвен от машината, която произвежда празно пространство. Познавам тази машина, преди всичко тя е свързана с една стаичка без прозорци на горния етаж, а не със стаята на императора, в която има огнище с комин и множество пролуки, през които въздухът минава свободно. Освен това самата машина не може да действа. Опитвал съм я. Вътрешният цилиндър не изпълва външния, тъй че и там въздухът преминава отвсякъде. Майстори механици, по-опитни от Ардзроуни, са правели векове наред безуспешни опити за създаване на подобни машини. Лесно е да накараш силата на топлината да върти едно кълбо, или да отваря една врата, тези играчки са познати от времето на Ктезибий и на Херон. Но да създаваш празно пространство е съвсем друга работа. Ардзроуни беше честолюбив, обичаше да смайва гостите си и толкова. Сега, по въпроса за огледалата. Легендата казва, че великият Архимед бил подпалил с тях римските кораби, но ние не знаем дали това е истина. Пипал съм огледалата на Ардзроуни: бяха много малки и грубо полирани. А дори да допуснем, че са съвършени, едно огледало отразява слънчевите лъчи по пладне, когато са по-силни, но не и сутрин, когато те са слаби. Прибави това, че те би трябвало да минават през прозорец с цветни стъкла, и ще видиш, че твоят приятел, дори да би насочил едно от огледалата към стаята на императора, не би постигнал нищо. Убедих ли те?

— Да вървим нататък.

— Да, въпросът за отровите и противоотровите… Вие, латинците, сте наистина много наивни. Как може да си представите, че на пазара в Галиполи ще се продават вещества, тъй мощни, че самият василевс успява да ги получи само от доверени алхимици, и то на цената на златото. Всичко, което се продава там, е фалшиво и го купуват само варварите, които идат от Кония или от българските гори. В двете шишенца, които са ви показали, е имало чиста водица и дали Фридрих ще е пил от шишенцето на твоя юдей, или от това на оня, когото наричаш Поета, е все едно. Същото можем да кажем и за чудодейното вещество. Ако такова целебно вещество съществуваше, всеки пълководец би се запасил с големи количества от него, за да изцерява и хвърля отново в боя ранените си войници. Освен това ти ми каза каква цена сте платили за тези чудеса: тя е толкова смехотворна, че едва би покрила усилието да си наточиш вода от първата чешма и да напълниш шишенцата с нея… Сега нека ти кажа нещо за Дионисиевото ухо. Ни веднъж не съм чувал нещо през ухото в замъка на Ардзроуни. Фокуси от този род са успешни, когато разстоянието между отвора, в който се говори, и този, от който излиза гласът, е много малко, също както когато правиш фуния с шепи пред устата си, за да те чуят по-надалече. Но в замъка тръбата, която свързва единия етаж с другия, е дълга и извита и преминава през дебели стени… Дали Ардзроуни ви е дал да опитате този уред?

— Не.

— Виждаш ли? Показвал го е на гостите си, хвалел се е с него и толкова. Дори и ако твоят Поет се е опитал да говори с Фридрих, и Фридрих е бил буден, той най-много ще да е чул някакво неясно бръмчене, идещо от устата на Медузата. Може би Ардзроуни е използвал този уред, за да плаши тези, които е канел да спят горе, като ги накара да повярват, че в стаята има призраци, но толкова. Твоят приятел Поета не е могъл да изпрати на Фридрих никакво съобщение.

— А празната чаша на пода, огънят в камината…

— Ти ми каза, че Фридрих нея вечер не се чувствал добре. Бил яздил цял ден под слънцето на онези земи, което изгаря до болка всеки, непривикнал към него; пристигнал е след много дни на неспирни походи и битки… Безспорно е бил уморен, изтощен, може би хванал някоя болест. Какво правиш, когато те побиват тръпки нощем? Завиваш се, но ако имаш треска, тресе те и под завивките. Твоят император е запалил камината. После се е почувствал още по-зле, уплашил се е, че е отровен, и е изпил противоотровата, без да има нужда.

— Но защо се е почувствал по-зле?

— Тук не съм сигурен, но ако размислим добре, изводът може да е само един. Опиши ми отново камината, тъй че да си я представя.

— Върху легло от сухи съчки имаше клони с уханни пъпки и късове от тъмно вещество, нещо като въглища, но намазани с някакво масло…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза
Вели мне жить
Вели мне жить

Свой единственный, но широко известный во всём мире роман «Вели мне жить», знаменитая американская поэтесса Хильда Дулитл (1886–1961) писала на протяжении всей своей жизни. Однако русский читатель, впервые открыв перевод «мадригала» (таково авторское определение жанра), с удивлением узнает героев, знакомых ему по много раз издававшейся у нас книге Ричарда Олдингтона «Смерть героя». То же время, те же события, судьба молодого поколения, получившего название «потерянного», но только — с иной, женской точки зрения.О романе:Мне посчастливилось видеть прекрасное вместе с X. Д. — это совершенно уникальный опыт. Человек бескомпромиссный и притом совершенно непредвзятый в вопросах искусства, она обладает гениальным даром вживания в предмет. Она всегда настроена на высокую волну и никогда не тратится на соображения низшего порядка, не ищет в шедеврах изъяна. Она ловит с полуслова, откликается так стремительно, сопереживает настроению художника с такой силой, что произведение искусства преображается на твоих глазах… Поэзия X. Д. — это выражение страстного созерцания красоты…Ричард Олдингтон «Жить ради жизни» (1941 г.)Самое поразительное качество поэзии X. Д. — её стихийность… Она воплощает собой гибкий, строптивый, феерический дух природы, для которого человеческое начало — лишь одна из ипостасей. Поэзия её сродни мировосприятию наших исконных предков-индейцев, нежели елизаветинских или викторианских поэтов… Привычка быть в тени уберегла X. Д. от вредной публичности, особенно на первом этапе творчества. Поэтому в её послужном списке нет раздела «Произведения ранних лет»: с самых первых шагов она заявила о себе как сложившийся зрелый поэт.Хэрриет Монро «Поэты и их творчество» (1926 г.)Я счастлив и горд тем, что мои скромные поэтические опусы снова стоят рядом с поэзией X. Д. — нашей благосклонной Музы, нашей путеводной звезды, вершины наших творческих порывов… Когда-то мы безоговорочно нарекли её этими званиями, и сегодня она соответствует им как никогда!Форд Мэдокс Форд «Предисловие к Антологии имажизма» (1930 г.)

Хильда Дулитл

Проза / Классическая проза