Базар житейской суеты. Часть 2

И такъ дале. Все это имущество должно было, въ извстномъ случа, поступить въ полное распоряженіе будущей вдовы.

Врный своему экономическосу плану, капитанъ Кроли надлъ самый старый, изношенный мундиръ, оставивъ новое платье подъ присмотръ и опеку мистриссъ Кроли. И этотъ знаменитый денди Гайд-Парка и Виндзора, отправляясь теперь на поле битвы, былъ скоре похожъ на скромнаго сержанта, чмъ на капитана, и уста его произносили что-то въ род молитвы за женщину, которую онъ собирался оставить. Ребекка, въ свою очередь, приведенная въ трогательное умиленіе, стала на колни и устремила свои глазки въ потолокъ. Родонъ Кроли поднялъ неутшную супругу, заключилъ ее въ свои объятія, и плотно прижалъ къ своему сильно бьющемуся сердцу. Лицо его покрылось пурпуровоій краской, и глаза потускнли, когда онъ усадилъ ее на стулъ, и вышелъ изъ дверей. Онъ халъ рядомъ съ генераломъ и молча курилъ сигару, когда они догоняли бригаду, выступившую раньше ихъ за нсколько минутъ. Брюссель уже исчезъ изъ вида давнымъ-давно, и войска виднлдсь впереди, когда капитанъ Кроли пересталъ крутить усы и вступилъ въ разговоръ съ милордомъ Тюфто.

Ребекка между тмъ, какъ мы уже сказалв, благоразумно ршилась подавить въ себ всякій восторженный порывъ безполезной сантиментальности. Когда супругъ ея вышелъ изъ комнаты, она остановилась у окна, и увидвъ его на улиц, махнула нсколько разъ своимъ бленькимъ платочкомъ, въ знакъ послдняго прощанья. Здсь она простояла неподвижно до тхъ поръ, пока мистеръ Кроли повернулъ за уголъ переулка.

Каедральныя башни и шпицы на остроконечныхъ кровляхъ старинныхъ брюссельскихъ домовъ уже начинали окрашиваться золотымъ свтомъ подъ вліяніемъ солнечныхъ лучей. Ребекка не спала всю мочь. На ней еще красовалось бальное платье, приведенное въ живописный безпорядокъ. Ея черные, густые локоны въ такомъ же безпорядк растрепались по ея плечамъ. Синіе круги подъ глазами свидтельствовали о ея безсонниц и усталости, произведенной тяжелыми впечатлніями посл бала.

— Ахъ, какая я страшная! воскликнула мистриссъ Бекки; осматривая въ зеркал свою фигуру. Эти розовыя тряпки удивительно какъ увеличиваютъ мою блдность.

И она поспшила сбросить свое бальное платье, при чемъ изъ ея корсажа выпала записка, полученная отъ мистера Джорджа. Она подняла ее, прочитала, улыбнулась и заперла въ свою шкатулку. Затмъ, опустивъ свой бальный букетъ въ стаканъ воды; мистриссъ Бекки ушла въ свою спальню и заснула сладчайшимъ, въ высшей степени успокоительнымъ сномъ, столько для нея необходимымъ посл всхъ этихъ душевныхъ безпокойствъ.

Въ город уже все было тихо и спокойно, когда она проснуласъ въ десять часовъ утра. Наблюденія передъ зеркаломъ сообщили теперь самый успокоительный результатъ. Для окончательнаго возстановленія силъ, мистриссъ Бекки приказала подать себ кофе.

Кончивъ завтракъ, она взяла реэстръ, изготовленный для нея честнымъ Родономъ, и принялась внимательнымъ взоромъ всматриваться въ свое новое положеніе. По соображеніи всхъ обстоятельствъ, оказалось, къ великому утшенію, что дла ея, въ извстномъ случа, пойдутъ недурно. Хорошо даже пойдутъ, если распорядиться съ умньемъ. Въ добавокъ къ вещамъ, имющимъ быть полученными въ наслдство посл мужа, были у ней свой собственныя бездлки и свой trousseau. Мы уже имли случай описать и похвалить достойнымъ образомъ великодушіе Родона, обнаруженное имъ немедленно посл свадьбы. Ктому же была у ней собственная лошадка, хорошая лошадка, подаренная милордомъ Тюфто, который, сверхъ-того, купилъ для нея дюжину кашмировыхъ шалей на аукціон, гд продавался гардеробъ одной богатой Француженки, промотавшейся на наряды. Множество бездлокъ, пріобртенныхъ въ магазин брюссельскаго ювелира, свидтельствовали также, въ равной степени, объ изящномъ вкус и огромномъ богатств милорда Тюфто, обожателя Ребекки. Карманныхъ часовъ, или «погремушекъ», какъ называлъ ихъ Родонъ Кроли, было у нея вдоволь, такъ-что, въ этомъ отношеніи, будуаръ Ребекіій походилъ на часовой магазинъ. Однажды какъ-то, вскор посл свадьбы, Ребекка замтила, что ея англніскіе часы, получеимые въ подарокъ отъ жениха, имли довольно неуклюжую форму и нсколько забгали имередъ каждыя сутки; слдствіемъ этого замчанія, высказаннаго, разумется, безъ всякой задней мысли, было то, что на другое утро появились у нея прекрасные французскіе часики работы Деруа, съ цпочкой и прелестной бирюзовой крышкой, а потомъ, еще черезъ день, нжный супругъ повергнулъ къ ея стопамъ миньятюрные брегетовскіе часики; величимою никакъ не больше полкроны. Милордъ Тюфто купилъ для ней превосходные часы женевской работы, и такіе же, черезъ нсколько времени, подарилъ ей мистеръ Джорджъ Осборнъ. У Амеліи не было часовъ, хотя, разумется, нтъ ни малйшаго сомннія, Джорджъ сдлалъ бы ей чудесный подарокъ въ этомъ род, еслибъ она попросила. Супруга милорда Тюфто, постоянно жившая въ Лондон; пробавлялась, въ этомъ отношеніи, стариннымъ инструментомъ, полученнымъ ею отъ матери.