Базар житейской суеты. Часть 2

И онъ быстро побжалъ на площадь, гд формировался его полкъ, и куда, подъ военную тревогу, сбгались со всхъ сторонъ вооруженные офицеры и солдаты. Пульсъ его бился сильне и сильне, щеки пылали, грудь волновалась… наступала великая игра на жизнь и смерть, и онъ самъ готовился быть здсь однимъ изъ дйствующихъ лицъ. Что можетъ сильне возбуждать въ человческой груди чувства сомннія, надежды, удовольствія и страха? Гд еще могутъ быть такіе ужасные шансы на выигрышъ и проигрышъ? Что значили вс прошедшія игры въ сравненіи съ этимъ великимъ дломъ жизни? Во всхъ состязаніяхъ и во всякомъ подвиг, требовавшемъ мужества и атлетической силы, молодой человкъ привыкъ отличаться съ дтскихъ лтъ до возраста цвтущей юности, беззаботной и отважной. Богатырь и въ школ и въ полку, онъ всюду и всегда былъ сопровождаемъ храбрйшими изъ своихъ товарищей, исполненныхъ удивленія къ его мужеству и отваг. Сотни тріумфовъ выигрывалъ онъ, отъ дтскаго криккета до военныхъ скачекъ, и гд бы онъ ни появлялся, женщины и мужчины всюду удивлялись и завидовали его слав, иначе и быть не можетъ. Физическая крпость, дятельность, сила и отвага — такія качества, которыя всегда и прежде всего встрчаются дружными рукоплесканіями на широкой дорог жизни. И вс эти свойства съ незапамятныхъ временъ служили постоянной темой для рапсодовъ и бардовъ. Отъ разоренія Трои до настоящаго дня, поэзія всегда выбирала богатырей для своихъ героевъ.

Такимъ-образомъ, послушный звукамъ военной трубы и барабана, Джорджъ вырвался изъ нжныхъ объятій, чувствуя нкоторое угрызеніе. и стыдъ, что дозволилъ себ оставаться въ нихъ слишкомъ долго, хотя на этотъ разъ объятія супруги были слишкомъ слабы. Такимъ же чувствомъ соревнованія и одушевленія пылали сердца всхъ его товарищей Трильйоннаго полка, отъ храбраго майора, уже вступившаго въ команду, до юнаго прапорщика Стоббля, удостоеннаго чести нести знамя въ этотъ день.

Солнце уже взошло довольно высоко, когда стройные ряды полка двинулись къ своей высокой цли. Зрлище открылось великолпное. Труппа музыкантовъ, впереди колонны, играла полковой маршъ. За ними, на прекраснйшемъ кон, выступалъ майоръ Одаудъ, заставляя своего Пирама выдлывать удивительдые курбеты. За майоромъ шли гренадеры-усачи, предводительствуемые своимъ капитаномъ, и въ центр колоины, старшій и младшій прапорщики держали полковыя знамена. Затмъ, впереди своей роты, шелъ капитанъ Осборнъ. Поровнявшись съ своей бывшей квартирой, онъ взглянулъ и улыбнулся Амеліи, стоявшей неподвижно у окна. Торжественные звуки музыки постепенно смолкли, и въ бельгійской столиц не осталось больше ни одного воина изъ Трильйоннаго полка.

ГЛАВА XXX Джой Седли принимаетъ на попеченіе свою сестру

Когда, такимъ-образомъ, вс высшіе офицеры были призваны къ своимъ обязанностямъ на открытомъ пол, мистеръ Джозефъ Седли остался въ Брюссел одинъ командовать надъ маленькою колоніею, гд Амелія была инвалидомъ, и гд весь гарнизонъ составляли только: Исидоръ, бельгійскій каммердинеръ мистера Джоза, и la bonne, то-есть, особа женскаго пола, принявши подъ свое вдніе вс тяжелыя и легкія работы колонистовъ. Растревоженный неожиданнымъ визитомъ Вилльяма Доббина и внезапными событіями этого утра, мистеръ Джозефъ, бодрствующій теперь и тломъ и душою, пробылъ, однакожь, на своей постели до тхъ поръ, пока не наступилъ для него обычный часъ свиданья. Солнце сіяло великолпно на высокомъ горизонт, и Трильйонный полкъ промаршировалъ уже нсколько миль, когда Джозъ явился къ завтраку въ своемъ цвтномъ халат.

Никакъ нельзя сказать, чтобы отсутствіе Джорджа могло сколько-нибудь обезпокоить его шурина. Джозъ, напротивъ, чувствовалъ нкоторую усладу въ своемъ сердц при мысли, что теперь онъ — главное лицо въ квартир, потому-что въ присутствіи зятя онъ игралъ всегда слишкомъ ничтожную роль, и Осборнъ безъ церемоній обнаруживалъ свое презрніе къ этому неповоротливому толстяку. Но мистриссъ Эмми всегда была къ нему внимательна и добра. Она смотрла за его домашнимъ комфортомъ, приказывала подавать къ столу любимыя имъ блюда, гуляла и вызжала вмст съ нимъ (часто, даже очень часто, потому-что Джорджъ, какъ мы видли, всегда былъ занятъ своими собствеными длами), и нжное ея личико постоянно изглаживало въ его сердц непріятныя впечатлнія, произведенныя на него горделивымъ презрніемъ зятя. Нсколько разъ мистриссъ Эмми, преодолвая свою робость, пыталась ходатайствовать передъ Джорджемъ въ пользу своего брата; но мистеръ Джорджъ, какъ джентльменъ ршительный и твердый, всегда былъ нмъ и глухъ къ просьбамъ своей жены.

— Я человкъ честный, говорилъ мистеръ Джорджъ, — и привыкъ обнаруживать свой мннія открыто, какъ честный человкъ. Посуди сама, мой другъ, могу ли я сколько-нибудь уважать такого болвана, какъ твой братъ?