Базар житейской суеты. Часть 2

Встревоженный и отороплый отъ испуга, мистеръ Джозефъ Седли не зналъ, гд и какъ искать успокоенія для души и безопасности для своего тучнаго тла. Онъ побжалъ изъ кухни въ гостиную, и бросилъ тревожный взглядъ на дверь амеліиной спальни, которую майорша затворила и заперла передъ его носомъ. Онъ вспомнилъ, какимъ презрніемъ наградила его неустрашимая Одаудъ, и молча, съ бьющимся сердцемъ, стоялъ у двери, не смя прикоснуться къ замку. Наконецъ, махнувъ рукою, онъ ршился выйдти на улицу, первый разъ въ этотъ день. Схвативъ свчу, онъ началъ искать фуражку съ золотой кокардой, и нашелъ ее въ передней комнат на столик передъ зеркаломъ, гд обыкновенно мистеръ Джой охорашивался всякій разъ, когда собирался выставить себя передъ публикой на общественномъ гуляньи. И такова сила привычки, что даже тепорь, едва не оцпенлый отъ ужаса, мистеръ Джой начиналъ машинально лелять свои локоны, и поправлять кокарду на фуражк. Потомъ онъ съ изумленіемъ взглянулъ на блдное лицо, отражавшееся въ зеркал, и вниманіе его остановилось на усахъ, пустившихъ богатйшій ростъ впродолженіе послднихъ семи недль, съ той поры, какъ они въ первый разъ произошли на свтъ. По усамъ сочтутъ меня за военнаго человка, подумалъ Джой, припомнивъ весьма кстати предсказанія Исидора касательно неминуемаго истребленія, на которое обречены вс англійскіе солдаты. И отступивъ назадъ въ свою спальню, онъ судорожно дернулъ за сонетку, призывая своего врнаго слугу.

Исидоръ бросился молніей на этотъ призывъ. Джозефъ рвалъ на себ манжеты, галстухъ, разстегивалъ пуговицы жилета, и сидлъ въ креслахъ передъ зеркалолъ, поднявъ об руки къ своему горлу.

— Coupez moi, Isidor, закричалъ Джозефъ. Vite! Vite! Coupez moi!

Исидоръ подумалъ въ первую минуту, что господинъ его сошелъ съ ума, и проситъ, чтобы ему перерзали горло.

— Les moustaches! продолжалъ задыхаясь мистеръ Джой. Les moustaches… coupez… rasez. Vite!

Джозефъ умлъ, при случа, объясняться довольно бгло на французскомъ діалект; но никакъ нельзя сказать, чтобы рчь его была слишкомъ замчательна въ граматическомъ смысл.

Первый разъ въ жизни бритва мосьё Исидора прикасалась къ джентльменскимъ усамъ, которые теперь онъ счистилъ съ неимоврной быстротой. Освободившись отъ этого опаснаго украшенія, Джозефъ, къ величайшему наслажденію Исидора, приказалъ подать себ статскую шляпу и статскій сюртукъ.

— Не порти плю милитеръ абитъ, сказалъ Джой, не годится, донни аву, пренни дегоръ… pour vous.

Такимъ-образомъ, фуражка и сюртукъ уже перешли въ законную собственность Исидора. Сдлавъ этотъ подарокъ, Джой выбралъ изъ своего партикулярнаго туалета простой чорный фракъ и шолковый жилетъ. Затмъ онъ надлъ широкій блый галстухъ и пуховую шляпу. еслибъ у него была высокая шляпа съ широкими полями, какую носятъ квакеры, онъ бы нахлобучился ею, не задумавшись ни на минуту.

— Venez maintenant, продолжалъ Джозефъ, суи вей муа… алонъ… партонъ dans la rue.

И проговоривъ эти слова, онъ быстро спустился съ лстницы, и очутился на улиц.

Хотя молодой фан-Кутсумъ уврялъ клятвенно, что онъ только одинъ спасся изъ всей арміи союзниковъ, изрубленныхъ въ куски саблями и штыками солдатъ маршала Нея, однакожь, оказалось, что его показаніе было не совсмъ справедливо, и черезъ нсколько времени въ город появилось значительное количество мнимыхъ жертвъ, уцлвшихъ отъ всеобщей рзни. Десятки товарищей Кутсума, воротившихся съ поля битвы, объявили единогласно, что они спасаются бгствомъ. Пораженіе союзниковъ сдлалось теперь несомнннымъ фактомъ для всей бельгійской столицы. Французовъ ожидали ежечасно; паническій страхъ усиливался, и повсюду обнаруживались приготовленія къ бгству. «Нтъ лошадей»! думалъ Джозъ, томимый отчаянной тоской. Онъ заставлялъ Исидора навдываться у каждаго встрчнаго и поперечнаго, не продаетъ ли кто, или, не отдаетъ ли внаймы какую-нибудь клячу, и сердце его обливалось кровью, когда отвсюду слышался одинъ и тотъ же отрицательный отвтъ. Не бжать ли ему пшкомъ, куда глаза глядятъ? Но и самый страхъ не могъ сообщить приличной дятельности этому полновсному организму.

Почти вс гостинницы, занятыя Англичанами въ бельгійской столиц, были сгруппированы около городского парка, и Джой бродилъ нершительными шагами около этого квартала, сталкиваясь съ народными толпами, привлеченными сюда любопытствомъ и страхомъ. Нкоторымъ фамиліямъ посчастливилось отыскать лошадей, и Джой смотрлъ завистливыми глазами, какъ он катили по улиц мимо него; другіе, такъ же какъ онъ, бродили съ понурыми головами; потерявъ всякую надежду запастись необходимыми средствами къ побгу. Между будущими бглецами, Джой замтилъ лсди Барикрисъ и Бланку, ея дочь, сидвшихъ уже въ карет передъ отворенными воротами гостинницы, гд он квартировали. Ихъ вещи были упакованы, имперіалъ экипажа навьюченъ сундуками, и было только одно препятствіе къ побгу — недостатокъ двигательной силы.