Базар житейской суеты. Часть 3

Она была неизмримо счастлива при мысли, что оставляетъ наконецъ это мсто, но ей въ то же время не совсмъ хотлось хать и въ Лондонъ. Королевина усадьба, нечего и говорить, глупа до пошлости и скучна какъ-нельзя больше; но все же воздухъ тамъ почище той атмосферы, въ которой привыкла дышать мистриссъ Родонъ. Нтъ только ни одного умнаго человка, за то вс были добры и ласковы къ ней.

— О, еслибъ въ самомъ дл пріобрсть какъ-нибудь тысячи три фунтовъ годоваго дохода! воскликнула Ребекка въ глубин своей души. И мысль эта не оставляла ея во всю дорогу.

Лондонскіе фонарики засверкали привтливымъ свтомъ, когда наши путешественники пріхали въ Пиккадилли; миссъ Бриггсъ развела великолпный огонь въ джентльменскомъ домик на Курцон-Стрит, и маленькій Родонъ, выскочившій изъ постели, радушно поздравлялъ папашу и мамашу съ благополучнымъ возвращеніемъ домой.

ГЛАВА XXI Рчь пойдетъ о фамиліи Осборновъ

Много утекло воды съ той поры, какъ мы видли въ послдній разъ мистера Осборна-старшаго на Россель-Сквер. Никакъ нельзя сказать, чтобъ все это время онъ былъ счастливйшимъ изъ смертныхъ. Случились нкоторыя событія, имвшія одуряющее вліяніе на его характеръ и, что всего хуже, старикъ во многихъ случаяхъ, не могъ дйствовать такъ, какъ ему хотлось. Мистеръ Осборнъ, даже въ лучшее время жизни, не могъ терпть равнодушно противорчія своимъ, основательно обдуманнымъ, желаніямъ и планамъ; но тмъ больше сопротивленія этого рода раздражали его теперь, когда подагра, старость, одиночество, неудачи, обманутыя надежды совокупно тяготли надъ его головою. Его густые, черные волосы посдли какъ лунь вскор посл смерти сына; лицо его побагровло, и руки стали дрожать больше и больше, когда онъ наливалъ себ стаканъ портвейна. Конторщикамъ въ Сити не было отъ него житья, и члены его собственнаго семейства разстались, повидимому, однажды навсегда съ своимъ счастьемъ.

Пусть у мистриссъ Бекки не было тридцати тысячь фунтовъ; но я крайне сомнваюсь, согласилась ли бы она промнять свою бдность и смлыя надежды на огромный капиталъ мистера Осборна и этотъ страшный мракъ, облегавшій стны его дома на Россель-Сквер. Онъ вздумалъ, на старости лтъ, предложить свою руку миссъ Шварцъ; но предложеніе съ презрніемъ было отвергнуто партизанами этой леди, которые выдали ее за молодаго джентльмена изъ Шотландіи. Въ молодости мистеръ Осборнъ женился на женщин изъ низшаго круга, за что и преслдовалъ ее до могилы; но не было теперь, въ джентльменскомъ кругу, невсты по его вкусу. Тмъ сильне и ршительне распространилъ онъ свою команду надъ незамужнею дочерью. Были у ней щегольская коляска, чудесныя лошади, и миссъ Осборнъ занимала первое мсто за столомъ, нагруженнымъ золотомъ, серебромъ, фарфоромъ. Была у ней вексельная книга на банкировъ, ливрейный лакей сопровождалъ ее въ прогулкахъ, неограниченнымъ кредитомъ пользовалась она въ магазинахъ и у всхъ купцовъ, которые встрчали ее не иначе, какъ съ низкими поклонами и глубочайшимъ почтеніемъ, какъ подобаетъ встрчать единственную наслдницу богатой фирмы. Но не была счастлива миссъ Осборнъ. Пріемыши въ воспитательномъ дом, подметайки на перекресткахъ [3], бднйшія судомойки на кухняхъ, были счастливйшими созданіями въ-сравненіи съ этой злополучной и уже довольно пожилою леди.

Фредерикъ Буллокъ, дворянинъ, изъ банкирскаго дома «Буллокъ, Гулькеръ и Компанія», женился наконецъ на Мери Осборнъ, хотя этой свадьб предшествовали нкоторыя затрудненія и неудовольствія со стороны жениха, такъ-какъ мистеръ Джорджъ скончался, и отецъ еще при жизни лишилъ его наслдства, то господинъ Фредерикъ Буллокъ весьма основательно предъявилъ свое требованіе на цлую половину собственности тестя, «а иначе», говорилъ онъ, «имъ не видать меня, какъ своихъ ушей». На это мистеръ Осборнъ еще основательне замтилъ, что Фредерикъ общался взять его дочь только съ двадцатью тысячами фунтовъ, и что, слдовательно, онъ, Осборнъ, не прибавитъ больше ни одного шиллинга.

— Если хочетъ брать, пусть беретъ, сказалъ старикъ, а если не хочетъ, пусть убирается къ чорту на кулички.

Фредерикъ, обманутый въ своихъ блистательныхъ ожиданіяхъ, говорилъ своимъ пріятелямъ, что «старый торгашъ» надулъ его самымъ безсовстнымъ образомъ, и нсколько времени показывалъ видъ, что хочетъ отстать отъ своей неветы. Мистеръ Осборнъ прекратилъ всякія сношенія съ банкирскимъ домомъ, пошелъ на биржу съ хлыстикомъ въ рукахъ, и объявилъ торжественно, что у него есть намреніе перепоясать спину одного негодяя, котораго, однакожь, онъ не назвалъ въ присутствіи купцовъ.

Пока между-тмъ длились вс эти переговоры, Дженни Осборнъ старалась, по мр возможности и силъ, утшить сестру свою, Марію.

— Я всегда говорила теб, Мери, сказала Дженни съ видомъ искренняго соболзнованія, что онъ любитъ не тебя собственно, а твои деньги.

— Все же онъ выбралъ меня и мой деньги, сестрица; но ему не приходило въ голову выбрать тебя итвои деньги, отвчала Мери, забрасывая голову назадъ.