Базар житейской суеты. Часть 3

Супруга полковника, старая наша пріятельница, водворилась въ Мадрас, какъ у себя дома. Уютная квартира въ брюссельской гостиниц, или кочевье подъ развсистой палаткой — для нея все равно. Впродолженіе похода, леди Одаудъ шествовала впереди Трильйоннаго полка, возсдая на хребт слона. Этотъ же хребетъ служилъ для нея сдалищемъ. когда она отправилась съ своими неустрашимыми соотечественниками на тигровую охоту. Туземные князьки принимали ее и Глорвину, съ удивительною благосклонностію, въ своихъ зенанахъ, и предлагали, къ ея услугамъ, шали и брильянты, отъ которыхъ однакожь леди Одаудъ, скрпя сердце, принуждена была отказываться. Часовые отдаютъ ей честь всюду, гд только она показывается, и умилительно видть, какъ храбрая дама притрогивается къ своей шляп, отвчая на ихъ салютъ. Леди Одаудъ дйствительне считается самою воинственною дамою во всемъ Мадрас. Ссора ея съ леди Смитъ, женою сэра Миноса Смита, мадрасскаго судьи, памятна еще до сихъ поръ нкоторымъ изъ жителей этой области. Леди Одаудъ отзвонила свою соперницу въ полномъ собраніи, и даже задла ея амбицію, объявивъ на отрзъ, что она презираетъ всхъ этихъ гражданокъ. Даже теперь, спустя слишкомъ двадцать пять лтъ, помнятъ весьма многіе, какъ леди Одаудъ, на балу у губернатора, отплясывала джигъ, и какъ она совсмъ затанцовала двухъ адъютантовъ, одного майора и двухъ статскихъ джентльменовъ. Майоръ Доббинъ уговорилъ ее наконецъ удалиться въ столовую, гд накрывали ужинъ, и она отступила, такъ, что называется, lassata nondum satiata recessit.

Итакъ, Пегги Одаудъ все та же, какою мы знали ее за нсколько лтъ. Добрая и великодушная въ мысляхъ и поступкахъ, нетерпливая и бурная въ движеніяхъ, она командуетъ безконтрольно надъ своимъ Михаэлемъ, и справедливо считается дракономъ между всми дамами Трильйоннаго полка. Материнское ея покровительство, теперь какъ и прежде, распространяется на всхъ молодыхъ людей: она ухаживметъ за ними въ болзни, утшаетъ ихъ въ скорби, защищаетъ въ напастяхъ, и слыветъ истинною матерью между всми прапорщиками и подпоручиками своего полка. Но вс обер-офицерскія жены интригуютъ страшнйшимъ образомъ противъ леди Одаудъ. Он говорятъ, что Глорвина ужь слишкомъ задираетъ носъ, и будто сама Пегги невыносимо властолюбива. Тутъ есть частичка и правды. Однажды неустрашимая супруга Михаила Одауда разогнала и разсяла, съ большимъ скандаломъ, шайку Кувыркателей, которую вздумала было основать въ Мадрас мистриссъ Киркъ, уже начавшая, среди своихъ слушателей и слушательницъ, произносить эстетически-умозрительныя раци собственнаго сочиненія. Леди Одаудъ весьма основательно замтила, что если Трильйонный полкъ почувствуетъ нужду въ такихъ рацяхъ, такъ она съ удовольствіемъ предложитъ ему сочиненія собственнаго своего дядюшки, достопочтеннаго декана, а мистриссъ Киркъ всего лучше сдлаетъ, если бросивъ эти кувыркательскія засданія, будетъ сидть дома и починивать блье своего мужа. Въ другой разъ, она положила предлъ волокитству поручика Стоббля, который вздумалъ-было ухаживать за лекарской женой. Пегги Одаудъ, въ полномъ собраніи, потребовала съ него деньги, которыя онъ былъ ей долженъ, и легкомысленный молодой человкъ, не думая больше о своей интриг, взялъ отпускъ за болзнью, и ухалъ въ Капъ. Съ другой стороны, она пріютила у себя и защитила бдную мистриссъ Поски, убжавшую однажды ночью отъ преслдованій своего взбшеннаго мужа, который принялся буянить немилосердо посл выпитыхъ имъ двухъ бутылокъ водки. Пегги спасла несчастнаго отъ пагубныхъ послдствій delirii trementis, и вынудила его дать торжественную клятву, что онъ не будетъ больше пьянствовать во всю свою жизнь. Словомъ сказать, при несчастныхъ обстоятельствахъ, Пегги Одаудъ была самою лучшею утшительницею въ мір, но не было друга сварливе и безпокойне ея при обстоятельствахъ счастливыхъ. Всюду и всегда она проникнута была глубокимъ сознаніемъ собственныхъ достоянствъ, и мужественно побждала всякія препятствія на пути къ предположенной цли.

Между-прочимъ она забрала себ въ голову, что старинный нашъ пріятель, майоръ Доббинъ, непремнно долженъ жениться на сестр ея, Глорвин. Мистриссъ Одаудъ знала ожиданія майора, высоко цнила добрыя его свойства и хорошую репутацію, какою онъ пользовался въ полку. Тутъ нечего было и сомнваться, что сама судьба предназначила Глорвин составить счастье такого человка. Это была молодая, голубоокая красавица съ чорными какъ смоль волосами и цвтущими розами на щекахъ. Она здила на кон какъ гусаръ, танцовала какъ сильфида, пла какъ жаворонокъ: какой еще невсты нужно было для майора? Это ужь само собою разумется, что плаксивая Амелія ни въ какомъ отношеніи не могла сравниться съ миссъ Глорвиной.