Базар житейской суеты. Часть 4

Амелія не роптала и не жаловалась, и никто не зналъ всхъ огорченій, испытанныхъ ею въ послднее время на Аделаидиныхъ Виллахъ. Она тщательно скрывала ихъ отъ своего недужнаго отца, который отчасти собственною неосторожностію сдлался причиною ея страданій. Ей суждено было окончательно отвчать за вс его промахи, и мистриссъ Эмми, какъ безотвтная жертва, безропотно подчинилась своей судьб. Есть причины надяться, что теперь мистриссъ Эмми не будетъ больше переносить этихъ грубыхъ обхожденій. Сказано давно, что во всякой печали содержится зародышъ утшенія, и эту истину намъ удобно теперь доказать примромъ бдняжки Мери. Подверженная страшнымъ истерическимъ припадкамъ посл отъзда своей пріятельницы, она поручена была вниманію и надзору нкоего молодаго человка изъ сосдней аптеки, и тотъ, говорятъ, излечилъ ее отъ всхъ недуговъ въ самое короткое время. Собираясь оставить Аделаидины Виллы, мистриссъ Эмми подарила своей подруг всю свою мёбель, за исключеніемъ только двухъ миньятюрныхъ портретовъ, висвшихъ надъ ея постелью, и маленькаго стараго фортепьяно, доведеннаго теперь до жалобнаго состоянія дребезжащаго инструмента. Эмми уважала эту погремушку вслдствіе особыхъ причинъ, извстныхъ только ей одной. Она бренчала на ней еще въ дтскихъ лтахъ, когда родители подарили ей это фортепьяно въ день ея имянинъ. Въ эпоху бдствія, разразившагося надъ домомъ, несчастный инструментъ, въ числ другихъ, боле или мене цнныхъ предметовъ, попалъ на аукціонъ, и читатель уже знаетъ, какими судьбами онъ потомъ попалъ въ руки мистриссъ Эмми.

Майоръ Доббинъ безъ устали слдилъ за устройствомъ новаго дома, которому, по его соображеніямъ, надлежало придать видъ величайшаго изящества и совершенпйшаго комфорта. Когда такимъ-образомъ хлопоталъ онъ изъ всхъ силъ, въ одно прекрасное утро пріхала изъ Бромптона телга, нагруженная ящиками, сундуками и картонками нашихъ переселенцевъ, и честный Вилльямъ замтилъ съ неизъяснимымъ восторгомъ между этимъ хламомъ и старое фортепьяно. Амелія непремнно хотла поставить этотъ инструментъ въ своей гостиной, прелестной комнатк втораго этажа, смежной съ спальнею ея отца. Здсь обыкновенно старый джентльменъ проводилъ свои вечера.

Когда извощики остановились на лстниц съ этимъ древнимъ музыкальнымъ ящикомъ, Амелія приказала имъ идти наверхъ въ свою коммату. Доббинъ задрожалъ отъ восторга.

— Мн очень пріятно, что вы позаботились объ этомъ инструмент, сказалъ майоръ весьма нжнымъ и чувствительнымъ тономъ, — я полагалъ, напротивъ, что вы оставите его безъ всякаго вниманія.

— Какъ это можно! воскликнула мистриссъ Эми, я дорожу этимъ фортепьяно боле всего на свт.

— Неужели, Амелія, неужели! вскричалъ обрадованный майоръ.

Хотя майоръ никогда не говорилъ Амеліи о подробностяхъ покупки этого инструмента, но до сихъ поръ ему и въ голову не приходило, что она не знаетъ настоящаго покупщика. Такимъ-образомъ естественно было подумать на его мст, что она дорожитъ старымъ фортепьяно, какъ подаркомъ, полученнымъ изъ его рукъ.

— Неужели! повторилъ онъ съ особенной энергіей, и на губахъ его уже вертлся вопросъ — великій вопросъ его жизни. Амелія отвчала:

— Странно, какъ вы объ этомъ меня спрашиваете, Вилльямъ, разв не онъ подарилъ его мн?

— А! воскликнулъ ошеломленный Доббинъ, и лицо его вытянулось во всю длину. Я не зналъ этого, мистриссъ Джорджъ, не зналъ.

Эмми сначала не обратила на это обстоятельство никакого вниманія, и даже не замтила, отчего такъ печально вытянулось лицо ея друга. Посл, однакожь, она думала объ этомъ долго, и принуждена была, съ сердечнымъ сокрушеніемъ, дойдти до печальнаго заключенія, что фортепьяно было куплено Вилльямомъ, а не Джорджемъ, какъ она воображала.

И такъ одинъ, всего только одинъ подарокъ получила она отъ своего милаго друга, да и тотъ оказывался не его! Зачмъ же она такъ любила, такъ леляла этотъ негодный инструментъ? Зачмъ ей нужно было поврять ему свои мысли и чувства о незабвенномъ Джордж? Зачмъ она просиживала надъ нимъ длинные вечера, разыгрывая на его клавишахъ вс свои лучшія меланхолическія аріи, и обливала его своими горькими слезами? Вдь это не Джорджевъ подарокъ. Онъ ничего не подарилъ ей.

И фортепьяно потеряло въ глазахъ мистриссъ Эмми всю свою цну. Когда, черезъ нсколько времени посл этого печальнаго открытія, старикъ Седли попросилъ ее поиграть, мистриссъ Эмми отвчала, что фортепьяно ужасно разстроено, что у нея страшно болитъ голова, и что она совсмъ не уметъ играть.

Затмъ, по заведенному порядку, она усердно принялась упрекать себя въ неблагодарности, и ршилась загладить передъ честнымъ Вилльямомъ свой проступокъ. Однажды посл обда, когда они сидли въ гостиной, и мистеръ Джой дремалъ въ своихъ креслахъ, Амелія сказала майору Доббину трепещущимъ голосомъ:

— Я должна передъ вами извиниться, Вилльямъ.

— Въ чемъ это?

— Я еще ни разу не благодарила васъ за это маленькое четвероугольное фортепьяно; вы подарили мн его давно, прежде чмъ я вышла замужъ. Мн все казалось, что я получила этотъ подарокъ отъ другой особы. Благодарю васъ, Вилльямъ.