Беглец (СИ)

— Ты знаешь не хуже меня: если бы не его происхождение, никто не стал бы утруждать себя и делать вид, что он не пустое место. Ему улыбаются в глаза, к нему обращаются, когда что-то нужно, а за спиной… Окей, я не хочу произносить это вслух. Ты же знаешь, у нас не любят прощать.

— Он хочет, чтобы его уважали не за деньги его семьи, — поджав губы, говорю я.

— Шутишь?.. Не пойму, кто из вас двоих объебался. Нет, серьёзно, он так сказал?

— Не удивляйся, на самом деле это лежит на поверхности. Он делает вид, что плевал на ваше мнение, тогда как на самом деле только оно и важно. Всё ради него, он как ребёнок, которому недодали любви. Просто… ребёнок.

— Если честно, одно время я думала, что он исправляется. Ты со своим нимбом и аурой безупречности здорово оттенял его грешки. Я думала, может, ты и правда изменил его, знаешь, как бывает.

— Я был идиотом, вообразив, что это возможно. С аурой чего? — смеюсь я. Хочется сказать, что это не аура, а радиация.

— Вы с Джеймсом как два святоши, — подтрунивает Тейлор. Её голос — сплошная насмешка, а в уголках губ по умолчанию спрятана ухмылка.

— Ну спасибо… То я говнюк, то святоша — ты уж реши.

— Сам решай, кто ты. Оки-доки, ковбой, вот мы и приехали. Тормозни возле Вейтроз.

У неё спокойное, даже растерянное лицо и скупая мимика, за исключением разве что губ. Она оборачивается, улыбаясь криво и застенчиво, и тощие локти торчат углами, когда она смотрит в зеркало, поправляя волосы.

Как сломанная кукла.

***

Катим тележки, прогуливаясь вдоль ровных рядов, пока Тейлор со знанием дела наполняет их всякой ерундой.

— Пикули. А это что за фигня? — придирчиво рассматриваю банку с треугольным горохом.

— Каперсы.

— И их делают в Англии? Их вообще кто-то ест?

— По-моему, они переклеили этикетку. Стейси ест. Или наоборот не ест. Я-то точно их не ем.

— И… зачем мы их берём?

Она смотрит, ухмыляясь.

— Чтоб пылились до лучших времён.

— А, это когда открываешь шкаф, думая, что там точно что-то завалялось, а там нихрена нет. Ну, теперь там будут каперсы, — немного издевательски произношу я, и она морщит нос в подобии улыбки.

— Тут вообще есть что-нибудь диетическое? Кроме каперсов, — спрашивает, наклоняясь и придирчиво оглядывая полку с хлопьями. Рядом, дёргая мать за юбку, орёт ребёнок. Эти пестрящие коробки специально расставляют в поле зрения детей, и эффект налицо. — Если малой не заткнется, я куплю эти хлопья и запихаю их в него по одной, — нараспев произносит она.

Малой, услышав, затыкается, как будто поймал муху.

— Окей. Так-то лучше.

— Попробуй эти. Но на вкус полная хрень. Кстати, ты так и не рассказала, почему вернулась из Гонконга.

— Если честно, я думала, что застряла там навсегда. Там полно работы — не Бог весть какой, — но ты не сидишь месяцами, ожидая, пока агентство соизволит предложить тебе кастинг, на котором какой-нибудь задрипанный модельеришка будет выбирать тебя, как селёдку в магазине. — Она выглядит так, словно напилась яблочного уксуса с соседней полки.

— Но ты вернулась не потому что соскучилась.

— Я рада, что вернулась, если ты об этом.

— Ты ведь жила там с кем-то. Я забыл…

— Патрик. Козлина, каких поискать. Не смотри так. Пока я была влюблена, всё было круто, и даже потом…

Она задумывается, отвлекаясь, и всё напускное и милое спадает, проявляя грубые, даже мужские черты лица; стискивает челюсти и нижняя чуть выдаётся вперёд. Мне хочется разобрать её по винтикам. Наконец очнувшись, Тейлор выдавливает улыбку и продолжает:

— Он начал играть, проигрывал свои деньги, потом перешёл на мои. Я — в корзину летит пачка спагетти, — думала, это временно. Пока в один прекрасный день не обнаружила, что нечем заплатить за квартиру. — Она ёжится: не хочет вспоминать. Конечно не хочет.

— Он бил тебя?

— Да, но… Не знаю… Это было не самым ужасным. Я думала, понимаешь, что это пройдёт! — тараторит она. — Терпела, идиотка.

— Ради всего святого, Тейлор, почему ты не уехала сразу?

— Сначала потому что надеялась. Потом хотела поднакопить денег, но не успевала заработать, как он тут же проигрывал, или платил старые долги. Цельное или обезжиренное?

— Давай оба. И что? У тебя куча друзей, семья, неужели никто не помог, — притворно удивляюсь я.

— Оказалось, никому не нужны мои проблемы. Семья… Если ты имеешь в виду мою мачеху, то ей насрать, она ясно дала это понять, когда я уезжала, а мой подкаблучник папаша делает всё, лишь бы ей угодить. Это уже когда Патрик попытался подсадить меня на наркоту, что-то щёлкнуло в голове, жаль что не щёлкнуло раньше. Я позвонила Стейси, она выслала денег, чтобы я оплатила неустойку и связалась с одним чуваком из Парижа — тот подыскал мне новое агентство. Так я и свалила. Сейчас дела идут даже лучше, чем в Азии. Только не говори, что ты не знал.

— Я не знал.

— Я не хотела обращаться к ней.

— Вот как? Почему же? — немного зло спрашиваю я. Неужели в милашке-Тейлор проснулась совесть?