Беглец (СИ)

— Если? Во… ты сказал если? И ты после этого собираешься остаться с ним? Ты в своем уме? Да ты порвал со мной из-за меньшего, ты, который всегда презирал таких слабаков, как Тони! Чёрт, да о чём тут думать?

— Я уже сказал, что тебе бесполезно пытаться рассуждать об этом. Меня только одна вещь интересует, какова во всем этом роль Стейси?

— Я… Что? Откуда мне знать.

— Я знаю, вы с ней встречались за моей спиной, кажется… в «Хаяте». Там не слишком многолюдно, а в лобби дают такие примечательные спички с логотипом отеля.

— И что? Я снимал там номер.

— Номер стоил так дорого, что не хватило на зажигалку?

— Я бросал курить.

— Ты не бросил курить, даже когда из твоей головы вырезали опухоль размером с мяч для пинг-понга. Ну ладно ты, а вот зачем спички Стейси, которая не курит? Возможно в качестве сувенира, но вероятнее, она схватила первое, что попало под руку, чтобы записать адрес, по которому вы встретитесь в следующий раз. Видел у неё такие же с суммой на обороте. Так что-либо ты её дилер, либо вы обзавелись сверхсекретными секретиками самого секретного свойства. Ну так что, Фрэнк, какой вариант?

Он медлит, рассматривая меня так, словно решает, смогу ли я сохранить тайну. А ещё знает, что я скорее вступлюсь за подругу, чем за него, и из-за этого возникает заполненная сомнениями пауза. В былые времена они всегда пытались перетянуть меня, как одеяло. Я решаю помочь ему, разговорить его, дать глотнуть сыворотки правды. Поиграть в хорошего полицейского, которому он, крошка, может доверять.

— Фрэнсис, — мягко говорю я, накрывая его руку. Движение выходит привычным, и большой палец ободряюще проходится по костяшкам. — Ты же знаешь, что можешь доверять мне. Что бы там ни было между тобой и Стейси, я на твоей стороне.

— Даже если я поступил плохо?

Нет — думаю я.

— Да, — отвечаю я, сжимая его пальцы. — Ты только расскажи всё, как есть. Она просила тебя сделать эти фотографии?

Он хмурится, словно я совсем не о том.

И рассказывает, перемежая рассказ с большими глотками кофе и сигаретными затяжками.

— Когда я делал эти фотографии, — он показывает на перемешанные в куче карточки, — Стейси об этом узнала. Как-то она узнала, что я следил за ними. Позвонила мне. Хотела выкупить эти фотки, но я отказался, сказав при этом, что она может выкупить у меня другие фотографии, поинтереснее. Пока я следил за ними, то узнал, что Стейси встречается с каким-то мужчиной. Каждый раз в разных отелях, в парике, я щелкнул их пару раз, мало ли что пригодится. По телефону она не казалась мне взволнованной, но согласилась и попросила о встрече. Я решил, что будет разумнее встретиться в людном месте — в холле «Хаята». И, конечно, не стал брать негативы. Боялся, что она притащит с собой этого мужика, и я огребу проблем, но она пришла одна. Я назвал сумму и спросил про гарантии, и она написала место, где я должен буду оставить негативы и откуда смогу забрать свои деньги. Всё безопасно. Ну — я так и поступил. Пришел в банк, зашёл в кабинку кассы, положил в выдвижной лоток негативы, а кассирша взамен отсчитала мне деньги.

— И ты отдал оригиналы? — смакуя новости, интересуюсь я.

— Да. Она свою часть уговора выполнила, а мне не нужны проблемы.

— Верно. — Хотя, если кто-нибудь спросит меня, без раздумий отвечу, что не в его духе оставлять себя без страховки. — Почему она поверила, что ты не сделал копии?

— Она угрожала мне, сказала, что я вляпался в большую кучу, но что она может помочь, если я сделаю всё правильно, получу свои деньги и больше не стану её шантажировать. Твои слова, что она может пойти на что угодно, меня напугали; к тому моменту я решил, что выкопал нечто большее, чем интрижку с женатым мужиком.

Какое-то время мы думаем каждый о своем. Ветер из приоткрытого окна, доносящий до нас стук капель по стеклу, раздувает мою сигарету. Я стою, облокотившись на подоконник, и наблюдаю за проезжающими мимо дома машинами и дельфинами, ныряющими на тротуар из-под их колёс. Давно пора идти, но что-то не дает закончить нашу встречу, пока ещё нет. Может, мне нужна его поддержка, словно во всем этом мы с ним заодно; он прочищает горло, возвращая мое внимание, и получает его безраздельно.

— Злишься на меня? — спрашивает он.

— Да. Но это бессмысленная злоба. С таким же успехом можно злиться на попавший под ноги камень.

— А как бы ты поступил на моем месте?

— Сделал бы то же самое.

Он кивает.

Я провожаю его до двери.

***

— Мне жаль, — не смотря на меня, говорит он, — но у меня не было выбора. Каждый сам за себя, а я не могу смотреть на свою жизнь и пропускать её вперед. И ты не должен, Майки. То, что он сделал — это уже чересчур. Я должен был сказать, всё равно мне нечего терять, максимум ты возненавидишь меня чуть больше. Я поступил правильно.

— Не каждый.

— Что?

— Не каждый сам за себя. Мы церберы, Фрэнк. У нас есть наш мир, плохой или хороший, он наш и мы должны его охранять. Это значит ещё и прощать друг другу обиды.

— Почему? — не понимает он.

— Потому что все мы мальчишки, выросшие, но так и не понявшие, в чём провинились. Слишком много вины на одних нас.