Беглец (СИ)

Выпиваем по две водки, закусываем пожухлым лимоном и тащимся в толпу. Музыка, до этого казавшаяся нестерпимой, вписалась в наше состояние идеально. С полчаса мы орём так, что слышно на другом конце города, трясемся в такт ударным, вскидываем руки, прыгаем… Экстаз — иначе не скажешь. Стейси трясет длинными волосами, запутывается в них пальцами, я изредка ловлю отсутствующий блеск стеклянных глаз, улыбаюсь, продолжаю тащиться. Повсюду руки, на меня то и дело наваливается какой-то тощий придурок, которому явно лучше, чем нам, кажется, я даже пытаюсь спросить, что он принял. На сцене в рваной жилетке на голое тело наш общий знакомый Борис, он классно играет, а поет ещё лучше… Или мне кажется? Но Стейси нравится, вообще всем нравится. Я вспотел, еле держусь на ногах, но уйти из этой гущи событий — значит проиграть… Боже, что я несу… Наконец откуда-то сбоку меня хватает рука, я всматриваюсь в её продолжение и натыкаюсь на лицо Джейми (узнаю его не сразу). Другой рукой он стискивает мою подругу. Стейси недовольно хмурится, возмущается, пытается брыкаться, когда он тащит нас за собой. Что за придурок этот Джим, Клэнси мог выбрать не такого занудливого друга… Я мог выбрать не такого занудливого друга… Он уводит нас прочь от радости… веселья… счастья…

— Эй! Какого хрена! — ору, прислоняясь к стойке.

— Вы двое совсем сдурели? — интересуется он так, что у меня закладывает уши. Стейси навалилась на стойку, её потряхивает… она смеется… она… рыдает?!

Я протягиваю руку и убираю волосы с её лица. По щекам текут слезы.

Это отрезвляет.

Бармен смотрит ошарашенно. Действительно есть, чего испугаться.

— Стейси, — толкает Джеймс, — давай, приходи в себя. Она что-то мычит; проходит еще несколько минут, прежде чем она поднимает голову и пришибленно озирается по сторонам. Пока я «отсутствую», Джейми пытается перекричать музыку и вернуть здравый смысл в мою пьяную голову. Да уж, за время нашего трипа мыслей в ней заметно поубавилось.

Неожиданно тошнота становится совсем невыносимой. Прикрываю веки; на несколько минут всё, что я слышу, — шум в ушах, звон, переходящий в писк; перед глазами чернота, идущая цветной неоновой рябью. Кажется, я смотрю внутрь собственной головы, но вижу лишь темноту и расползающиеся нефтяные пятна.

Меня прошибает холодный пот, я едва стою, обхватив себя руками. Не знаю, сколько времени прошло. Я не слышу музыки, но слышу голоса. Кто-то незнакомый спрашивает, что со мной, и я отвечаю, что сверну ему башку, если он не свалит. Сознание становится четким и ясным, если б не тошнота. Пытаюсь решить вопрос: одно лишнее движение, и меня вырвет прямо здесь, или же я продолжу стоять и пережду приступ… Внезапно меня подхватывают сильные руки, я плетусь, ведомый, неизвестно куда — открывать глаза просто опасно. Слышу, как скрипит дверь, затем еще одна; мой затылок обхватывает ладонь — кто-то бесцеремонно наклоняет меня вниз. Разлепляю веки и вижу грязный фарфор раковины… Меня выворачивает прямо в неё.

Вот теперь мне действительно легче, совсем легко. Я расправляю плечи, открываю кран и бросаю взгляд в зеркало, желая разглядеть спасителя. К моему удивлению, заложив руки в карманы, рядом стоит парень, месяц назад угнавший мою машину. Мои брови ползут вверх, я скорее делаю вид, что удивлен — честно говоря, моя способность удивляться на сегодня исчерпала себя, — и пожимаю плечами. Смутные чувства благодарности и стыда тонут в желании врезать по насмешливой физиономии. Он ухмыляется и чешет в затылке, явно не зная, что сказать. Темные волосы растрепаны и лоснятся влагой; он подходит к другой раковине, поворачивает кран и подставляет голову под струю воды. Затем по-собачьи стряхивает капли, выпрямляется и пялится на наши отражения в зеркальном кафеле, поправляя влажную челку.

Я не знаю, о чем я думаю. Кажется, впервые в жизни мной овладевает какое-то тупое спокойствие.

— Это было неумно, — говорит он, — слишком просто. Просто, — делает паузу, — и глупо.

Один-один.

Мне хочется стереть его ухмылку. Желательно кулаком.

Ситуация действительно глупа. Месяц назад именно я читал ему нотации. А сейчас он, а не я, смотрит темными глазами, не скрывая затаившегося в них торжества.

— Мне не нужны советы сопляков, — выкручиваюсь я. Действительно, что еще я могу сказать. Да я и не должен. Мне вдруг становится до нелепого весело.

Хорошая шутка судьбы.

Я не позволяю стыду взять верх, разворачиваюсь на каблуках и, толкнув дверь, выхожу в зал.

========== You’ll Never Get Over Me ==========

Улица встречает приятной свежестью. Делаю несколько глубоких вдохов — теперь я действительно в порядке. Стейси одна, стоит, облокотившись о стену. Мне приходится подойти и несколько раз щелкнуть пальцами перед ее лицом. Кажется, она уже пришла в себя. Ну же, милая, прекрати хлопать глазами и скажи что-нибудь.

— Тебя искали… — Стейс неожиданно смеется. — Угадай кто, — говорит она заплетающимся языком.

— Кто? — Мало ли, может, удача не окончательно повернулась ко мне задницей.

— Угадааай…