Беглец (СИ)

Он не собирается уступать.

— Послушай, это просто нелепо. Я уйду, если ты хочешь, но я никогда не возвращаюсь, — эта фраза стоит многих усилий. Ненавижу полутона, ненавижу смешивать ложь и правду, ненавижу — и почему всегда я?

— Я хочу подумать. Пожалуйста, Майк.

— Я хочу. Майк-Майк, я хочу-хочу-хочу! — передразниваю, не выдержав. Олли смотрит, будто я какой-то незнакомец. — Кто, мать твою, выдумал тебя таким эгоистом? Нет, убери руки. Знаешь что? Можешь думать неделю, месяц — сколько угодно. Но и в мыслях не держи, что получишь все, что захочешь. Что я уйду и вернусь по одному щелчку. Я не такой добрый, каким кажусь — и не пытайся управлять мной, понятно? — почти кричу я. — А сейчас, конечно, я уйду. Ты не единственный, кому нужно подумать.

«Браво, Майкрофт, какой концерт! Я завидую — нет, правда», — щебечет Стейси в моей голове.

Начинаю верить каждому произнесенному мной слову. Это похоже на безумие. Снова этот рой в голове. Белый шум. Когда я говорю, что мне нужно остаться одному — я говорю буквально. Остаться одному. Совсем. Желательно, навсегда.

Прости, Олли.

Я не врал: ты приятный, но назойливый раздражитель. Твои руки были повсюду. Ты копошишься внутри: в сердце, в мыслях. Последнее — хуже. Я не знаю, совсем не знаю что и думать. Моя жизнь превратилась в хаос. Мои мысли — помойка. Я не могу, на самом деле я слабый, я не могу.

Я не могу.

========== What If This Storm Ends ==========

Вообрази себе, Майкрофт. Вообрази собственную жизнь через пять, десять лет. Тебе трудно, но все же. Свою жизнь в подтеках того, что люди называют принципами. В брызгах общественного мнения, в разводах, оставшихся от чьих-то не слишком смелых пальцев. В пятнах чужих ожиданий, подпаленную на концах — огнем того, что не сбылось. Подмоченную жизнь человека с идеальной репутацией. Держу пари, эта фантазия доставляет дискомфорт. Держу пари, тебя выворачивает наизнанку. Бьюсь об заклад, ты сдерживаешь себя.

Ты такой. Именно такой. Именно ты.

Чего ты хочешь? Отключить воображение, будто по щелчку, но зачем? Чтобы не видеть. Не спорю, это решит проблему. Заставит забыть о том, что проблема есть.

Заставит ли?

На другой стороне тебя, как на другой стороне Луны, всё так же. И пусть ты стремишься туда, где в глаза бьёт свет прожекторов — он лишь ослепляет, но не меняет рельефа. Это «волшебный» свет. Это электрический свет.

Если ты лежишь на операционном столе с расширителем в ране и анестезией в каждой клетке тела, всё кажется волшебным. Мир, замерший в одном мгновении, кажется чудом. В нём нет боли, и ничто не существенно.

Ты хотел бы отключить воображение. Ты хочешь остановить время. Понимая, что это невозможно, ты стремишься попасть под кварцевую лампу, с удовольствием воображая, что окажешься излечен. Миллиарды бактерий на тебе и в танцующих на свету пылинках исчезнут, совершенно точно. Твоя голова останется целой. Свету туда не проникнуть. Успокойся, Майк. Тебе не выбраться. Выключи свет.

Отрежь пути назад. Выключи свет. Тебе интересно, что было сначала. Его — света, — не было точно, пока рука не потянулась к выключателю.

Пусть глаза привыкнут к темноте. Ты ищешь порядка, но он не нужен. Его не будет. Ты сортируешь старые журналы, между тем как пора их выбросить.

И если ты просишь моего совета… Его нет. Я рекомендую забыть обо всем. Я кладу руку на Библию, чтобы смахнуть её со стола.

Но я никогда не скажу что делать и чего делать не стоит. Фрэнсис, Олли — я никогда не давала советов: я была барометром, шаром предсказаний, кивающей куклой — не более. Ты просишь совета, в надежде получить ответ на вопрос Вселенной. Кто я, Майк, кто я в твоей жизни? Отрицание — неразменная монетка. Оно ничего не стоит. Оно — начало всему. Ты один решаешь всё.

Если ты хочешь света — ты его получишь. Свет, но не избавление. Ты будешь ослеплен и рад, пока не оставишь первый восторг. И тогда увидишь всё как на ладони; захочешь вернуть всё обратно. Не совершай моих ошибок. Совершай свои. Твори безумства — в конце концов, именно они, уже потом, составят список правдивых вещей. Возьми Олли. Возьми Фрэнка и отправь гулять по своей Луне. Покажи ему обе стороны. Или нет — если не хочешь, если не видишь смысла. Скоро ты поймешь, что разницы нет. Никого не волнуют промежуточные итоги.

Всех волнует надежда.

Подумай, а лучше — не думай вовсе.

Твоя,

Мисс Стейси Энн Торнтон-Уилтон.

В который раз перечитываю написанное. Незапечатанный конверт, оставленный Стейси вместе с подарком ко Дню Рождения. Размашистые, вытянутые, витиеватые буквы. Я уже не вникаю в суть. Я ищу строчные «f», с кончиками-петлями, и на мои глазах они затягиваются в долгожданные узлы. Ищу заглавные «L», «I» и «М», которые, к моему облегчению, не завязываются, а распускаются в ниточки. Так я отвлекаю себя.

Подарок, который она купила — лишь безделушка. Не это было подарком, как и письмо не было поздравительной открыткой. Все наоборот. Шар для предсказаний, забавно. Столько иронии в одной маленькой вещице.