Беглец (СИ)

От входа тянется очередь, и вот в этой очереди куча знакомых лиц. Басы бьют по ушам, и мне определённо непонятно, почему те, для кого, собственно, грохочет музыка, слушают её снаружи.

— Почему все стоят? — спрашивает Грег. Думаю, всегда должен быть тот, кто озвучит висящий в воздухе вопрос.

— Вот именно.

Я вижу Лиззи, она стоит, держась за столбик ограждения, стоит — насколько это возможно, учитывая напирающую сзади толпу.

— Ребята! — девушка машет ручкой.

Мы здороваемся, и она пожимает плечами, недоумевая, в чём дело.

— Ты одна? — спрашивает Грег.

В этот момент её пихают.

— Ну, технически не одна, — и, со смешком, она подаётся вперёд. Подав руку, Грег выводит её из очереди.

— А где Джереми?

— Джереми? А, Джереми… Мы… расстались, — отвечает она.

— Что? Нет, вы — нет, — возражаю я.

Она смеётся:

— Ну почему мы не можем расстаться? Все могут, а мы нет? Ну да, не расставались мы, — недовольно признаёт она, — этот дурень придёт позже.

Грег прыскает.

— О, я явно лишний в вашем кружке единомышленников, — сетую я и смотрю на вход. — Я бы рад постоять в очереди…

— Но ты ненавидишь ждать, так что пошли, — Грег направляется вдоль заграждения и тянет Лиззи за собой.

— Сто-ой, — лопочет она, — меня нет в списке!

Мы проходим мимо очереди к самому входу. Амбал показывает зубы, но вряд ли это улыбка, так что я оборачиваюсь к девочке (девушке? Э-э, женщине?) с планшетом в руках.

— Мисс, могу я поинтересоваться, почему все стоят?

Она отрывает взгляд от записей и, скосив глаза, снова утыкается в планшет.

— Клуб полный.

— Не сомневаюсь, но почему половина из тех, кто должны быть внутри, стоят снаружи?

— Тебе же сказали, клуб полный, — басит амбал.

Она не реагирует. Мне хочется сомкнуть пальцы у неё на шее, потому что, вообще-то, она ломает мне всю историю.

Грег хмыкает:

— Конечно, но я не помню, чтобы тебя спрашивали. — У вас есть список, — пока амбал раздувает ноздри, оценивая ситуацию, он обращается к девушке, очаровательно-грубо, как умеет.

Она поднимает глаза.

— Список? Да, есть, — перелистывает верхнюю страницу. — Стейси Торнтон-Уилтон, Майк…рафт Холмс, Грег Лестрад, Джереми Нортон и Тео Уилльямс. Пять человек, боюсь, если вас среди них нет, придётся встать в конец очереди.

— Лестрейд, — поправляет Грег. — А это — Майкрофт Холмс. Девушка с нами — подруга Джереми Нортона. Это весь список? — удивляется он.

Она бросает холодный взгляд. Челюсть делает оборот; за щекой трескает пузырь жвачки.

— Вы будете проходить?

Грег пожимает плечами. Девушка открывает дверь, впуская их с Лиз, но когда я делаю шаг, охранник преграждает путь.

— Вы не проходите, — говорит эта идиотка.

— Он в списке, — раздражается Грег.

— Холмс уже прошёл.

А кто перед тобой, тупица? Мне положительно стоит держать себя в руках, что невероятно сложно, когда с одной стороны тебя мацает вонючий бугай, а с другой — какая-то умница с синими волосами пользуется своим сомнительным гендерным преимуществом.

— Холмс НЕ прошёл, потому что Холмс — я.

— Слушай, парень, тебе нужны проблемы…

— Убери руки, сейчас же, — предупреждает Грег. — Лиззи, позови кого-нибудь, я останусь снаружи.

Здорово, просто прекрасно. Один из тех моментов, когда ты отчаянно пытаешься не испортить вечер, понимая, что одно вспыльчивое движение — и он точно будет испорчен. Ситуация раздражает ещё и тем, что мы — и я, и эта девица, — знаем: единственная причина, почему я снаружи, а не внутри, в том, что её научили презирать всё, что выбивается из навязанной ей канвы.

— Пройдите в конец очереди, — кажется, во второй раз повторяет она. Амбал бычится, но стоит на месте, по-видимому, решая подкинутую его маленьким мозгом дилемму.

Грегу вдруг становится весело. Я, заметив его смешок, недоумеваю, но тоже улыбаюсь. Напряжение сразу же спадает.

— Остынь, мы просто отойдём в сторону… — говорит он и уводит меня за локоть, — …просто чтобы взглянуть, как Стейси придушит тебя твоей же волосней.

— Пф…

— Что? Думаешь, кто мог пройти под твоим именем в списке?

— Очевидно тот, кто точно знал, что я в нём.

— Или тот, кто хотел тебе подгадить.

— Подгадить… Откуда ты берёшь эти словечки?

Он чешет затылок.

— Детство в Ньюкасле?

— Точно… Боже, если ты вдруг заговоришь с этим кошмарно симпатичным акцентом, я не переживу.

Он хихикает и пихает в плечо.

В этот момент из дверей выходит Тейлор и всё заканчивается слишком быстро: её крики вспарывают воздух, донося до слуха самые смачные из выражений; в какой-то момент она выхватывает планшет и, как мне кажется, вот-вот замахнётся, но она просто прогоняет девочку, а сама остаётся, что-то втолковывая охраннику.

Старая-добрая Тейлор — королева подиумов, вечеринок и неосторожных сердец, — капризная принцесса, которая никак не вырастет из микро-юбки и образа барби. Время идёт и проходит мимо неё. Ну разве не прелесть?

— Тейлор, тебе не говорили, что ты пиздец какая злыдня? — интересуюсь, подойдя.