Бенони (пер. Ганзен)

— Он привыкли, что я самъ ищу пропажу; имъ забавно, когда я обыскиваю ихъ у себя наверху и чиню судъ и расправу. Это у насъ въ усадьб старый обычай.

Ключницу это не успокоило. — Якобина съ мельничихой помогали намъ мыть посуду, — сказала она. — Потомъ я пересчитала серебро, и Якобина расплакалась… Говоритъ, что это не она. За ней и мельничиха… о томъ же.

— Это, какъ водится, — промолвилъ Маккъ съ улыбкой. — Он совсмъ, какъ дти. А жена пекаря не плакалась?

— Нтъ… Не знаю.

— А у меня наверху все готово?

— Да.

— Такъ пусть жена пекаря пойдетъ сперва.

Ключница ушла, а Маккъ, улыбаясь, обратился къ Бенони: пора-де ему заняться дломъ, какъ ни пріятно посиживать тутъ, потягивая пуншъ; надо итти чинить судъ и расправу. Приходится соблюдать старину!

Бенони простился, и Маккъ проводилъ его до дверей. Въ сняхъ они столкнулись съ женой пекаря, которая уже шла наверхъ.

IX

На другое утро Бенони еще лежалъ въ постели, какъ въ дверь постучали. Онъ подумалъ, что это его старая работница, которая по собственной догадк стала оказывать ему такое почтеніе, стучать въ дверь прежде, чмъ войти, и крикнулъ: — Пожалуйста! Войди!

Вошелъ совсмъ чужой человкъ.

— Съ добрымъ утромъ… то бишь — съ праздникомъ, хотлъ я сказать!

Извинившись, какъ умлъ, человкъ снялъ мховую шапку. Онъ былъ не здшній; съ свтлой бородкой, худощавый, съ длинными волосами и совсмъ еще молодой.

Бенони лежалъ и глядлъ на него, затмъ сказалъ: — Присаживайся.

— Спасибо. Холодновато стало на двор,- сказалъ человкъ. — Меня пробирать начало, я и подумалъ: дай-ка осмлюсь зайти къ Гартвигсену.

Онъ говорилъ бойко и складно, безъ лишняго уничиженія.

Бенони спросилъ:- Ты меня знаешь?

— Нтъ. Слыхалъ о васъ. Люди къ вамъ послали.

— Какъ тебя зовутъ?

— Свенъ Іоганъ Кьэльсенъ. Я изъ города; былъ тамъ одно время въ дозорныхъ, меня и прозвали Свенъ Дозорный. А родомъ я съ юга.

— А какое же у васъ дло ко мн? — Бенони не понялъ хорошенько, что за дозорный такой, и за всякій случай перешелъ на вы.

— А такое дло, что вс только и твердили мн: ступай къ Гартвигсену. Я работы ищу… люди и говорятъ: не ходи сразу къ Макку, поди сначала къ Гартвигсену; онъ поговоритъ за тебя Макку.

— Такъ ты еще не былъ у Макка?

— Нтъ.

Бенони почувствовалъ себя польщеннымъ и гордымъ. — Такъ люди говорятъ: поди къ Гартвигсену к черезъ него попадешь къ Макку? Ну, я не такъ близокъ съ Маккомъ, чтобы взять да сразу поставить тебя на мсто. Но какъ-нибудь оборудуемъ дло. Какъ ты сюда добрался?

— Пшкомъ. Шелъ-шелъ и дошелъ. У меня вотъ есть алмазъ — рзать стекло. Я и захватилъ съ собой изъ города цлый ящикъ стеколъ, — шелъ да вставлялъ людямъ стекла. А вотъ, какъ вышли вс, и длать стало нечего.

Человкъ улыбнулся, и Бенони тоже.

— Да и дло-то не стоющее, — замтилъ Бенони.

— Но у меня былъ вотъ этотъ алмазъ. Я его нашелъ на улиц, ночью, когда былъ дозорнымъ. Надо же было пустить его въ дло.

— А теперь стекла вс вышли?

— Послднее стеклышко вставилъ сегодня ночью. Тамъ на краю поселка есть такая хибарка… съ сердечкомъ въ дверяхъ; я туда и вставилъ.

Бенони принялся хохотать. — Вставилъ стекло?..

— Отъ нечего длать. Мсяцъ такъ ярко свтилъ, — хотлось что-нибудь такое выкинуть. Я взялъ да и вставилъ туда стеклышко, и хорошенько вмазалъ. Пожалуй, это какъ разъ на задворкахъ у школьнаго учителя…

— Ха-ха-ха! — потшался Бенони. — Теперь онъ подумаетъ, что это въ насмшку надъ нимъ.

Человкъ тоже разсмялся, потомъ отряхнулся и заговорилъ:- А теперь стало такъ холодно, что я пошелъ и постучался къ вамъ. Я всю ночь пробродилъ. Приходилъ было вчера вечеромъ, да у васъ было заперто.

— Я былъ въ гостяхъ у Макка, — пояснилъ Бенони. — Теб бы зайти сюда около полуночи, когда я вернулся.

— Тогда и я ужъ вернулся назадъ… въ ту хибарку. Не позволите ли растопить печку?

— Не трудись, я самъ…

Бенони соскочилъ было съ постели, но гость закричалъ:- Лежите, лежите смирно! — и принялся растапливать. Такой прыткій! Бенони объяснилъ, что у него для такой работы есть женщина, но она не успла еще придти.

— Не поставить ли котелокъ на огонь? — спросилъ Свенъ Дозорный.

— А ты сумешь? Она, врно, сейчасъ придетъ, но…

Свенъ Дозорный поставилъ котелокъ на огонь, а, когда вода закипла, всыпалъ туда горсти дв кофею. — Не жалй, — сказалъ ему Бенони. Когда въ комнат потеплло, онъ всталъ и досталъ кое-чего перекусить. Потомъ вспомнилъ, что надо же показать чужому, куда онъ попалъ — къ человку образованному, и принялся усердно умываться. Покончивъ съ этимъ, Бенони съ удовольствіемъ слушалъ болтовню лихого дозорнаго. Превеселый вышелъ завтракъ.

Тутъ пришла работница. Бенони и ей поднесъ ради праздника рюмочку, прибавивъ, что она можетъ сказать гостю спасибо за его трудъ. — Да принеси еще воды въ рукомойникъ, — прибавилъ Бенони.

— Для меня? Я ужъ умывался, — сказалъ Свенъ. — Въ лсу, когда шелъ сюда. Набралъ пригоршню снгу да и умылся.

— А чмъ же вытерлись? — спросила работница.

— Вывернулъ рукавъ у куртки и вытерся о подкладку.

— Молодчина! — одобрилъ Бенони.

— А волосы расчесалъ еловой шишкой.

— Чудеса! — сказала работница хозяину.