Бенони (пер. Ганзен)

Молчаніе. Оба сидли и думали каждый свое. Вдругъ Роза обернулась на стнные часы и сказала:- Не знаю…

— Я знаю! — отозвался онъ и взялся за шляпу.

— А то Маккъ подумаетъ, что мы тутъ сидимъ и мняемся кольцами, — отчеканила она. Но тутъ ее какъ-будто зло взяло, и она порывисто спросила:- А скажи мн, ты вдь могъ бы сдать эти свои несчастные экзамены еще года три-четыре тому назадъ, какъ говорятъ?

— Да, — отвтилъ онъ, какъ будто сконфуженный, — но тогда нашей врности было бы всего одиннадцать лтъ.

Она сдлала усталое движеніе рукой и встала. Онъ простился, не подавая руки, и прибавилъ: — Я-то не придаю этому значенія… но что, если бы и я теперь постарался насчетъ недвижимости?

— Ты? Ты постарался бы?..

— Нтъ, ради Бога, — это не манифестъ. Я только говорю, что цлью моего честолюбія становятся отнын голубятня и сарай!

XI

Къ Пасх пріхало на побывку много рыбаковъ. Они привезли семьямъ крупной Лофотенской трески, — одна лодка могла захватить съ собой рыбы для десятка семействъ, — и поклоны отъ оставшихся на промыслахъ. Бенони не могъ пріхать самъ, такъ какъ у него на рукахъ было три судна, и послалъ за себя Свена Дозорнаго, довривъ ему шлюпъ съ грузомъ рыбы для Макка, а для Розы Барфодъ золотое кольцо и золотой крестикъ. Но Роза уже опять находилась дома, такъ что посланному пришлось для исполненія порученія пуститься въ длинный путь черезъ общественный лсъ въ сосдній приходъ. Къ посылк было приложено и письмецо.

Свенъ остался провести на пасторскомъ двор первые дни Пасхи. Этотъ блокурый, съ такой блой кожей, парень, по обыкновенію, принесъ съ собой веселье и готовъ былъ пть сколько угодно. А какой онъ былъ сильный! Натаскалъ воды и для хлва и для кухни.

Роза пришла въ людскую какъ разъ, когда онъ распвалъ, и сказала:- Продолжай!

Свенъ не заставилъ себя упрашивать и продолжалъ псню ночныхъ сторожей:

Средь нашихъ братьевъ много
морскія пашутъ волны;
опасна ихъ дорога,
ихъ ночи страховъ полны.
О, Боже, путь ихъ сгладь, —
часы пробили пять, —
верни семь опять!

— А здшній народъ не поетъ, — затараторилъ онъ. — Совсмъ зврье. Встртишь кого-нибудь, спросишь: уметъ ли онъ пть, — нтъ! Иной разъ прямо зло возьметъ.

— А ты все время распваешь? — спросила его одна изъ двушекъ.

— Еще бы! Я никогда не тужу; смюсь, да и все тутъ. Сколькимъ людямъ на свт живется хуже моего; они пусть и тужатъ. Впрочемъ, Гартвигсенъ поетъ, — я долженъ признаться.

— Разв? — внезапно спросила Роза.

— Какъ же! Какъ возьметъ молитвенникъ, да заведетъ псаломъ — никто его не перетянетъ.

— Онъ и на Лофотенахъ часто поетъ?

— Какъ же! Гартвигсенъ — онъ поетъ!

— Поблагодари его за посылку, — сказала Роза.

Свенъ поклонился. Молодецъ былъ этотъ Свенъ; изъ городскихъ; его учили вжливости. А, поклонившись, онъ сказалъ:- Благодарствуйте! Врно, будетъ и письмецо?

— Нтъ, едва-ли, — отвтила Роза. — О чемъ отсюда писать?

— Пожалуй, что такъ, — сказалъ Свенъ, не безъ нкотораго удивленія.

Да, Роза ршительно не знала, о чемъ ей писать жениху. Она примрила кольцо; оно оказалось впору, но какой тяжелой стала ея рука отъ этого толстаго кольца! И вся рука казалась точно чужою. Потомъ она принялась разглядывать крестъ, — большой золотой крестъ, какіе было въ мод носить на черной шейной бархатк. Впрочемъ, у Розы уже былъ крестикъ; ей подарили его къ конфирмаціи. Первый день Пасхи она все-таки походила въ обновкахъ, но потомъ сняла ихъ и спрятала. Письмо она прочла всего разъ; она въ сущности ничего другого и не ожидала, но перечитывать письмо не стала.

А, пожалуй, все-таки слдовало послать Бенони пару словъ, поблагодарить? Да, это было бы не лишнее. И вечеромъ она присла и написала, что «шлетъ сердечное спасибо дорогому Бенони, хотя уже такой поздній часъ»… и такъ дале. «Кольцо мн впору, а въ крестъ я продла черную бархатную ленточку»… и такъ дале. «Вс мы здоровы, а меня теперь сильно ко сну клонитъ. Спокойной ночи! Твоя Роза».

На другой утро она хотла отдать это письмецо, но оказалось, что Свена уже нтъ. У Свена вдь было еще письмо къ Макку въ Сирилундъ, а шелъ уже третій день Пасхи, такъ приходилось спшить.

Свенъ Дозорный опять шелъ лсомъ, распвая, болтая самъ съ собой, раздумывая о томъ, о семъ и передергивая плечами. Въ дорог онъ пробылъ недолго, пришелъ въ Сирилундъ еще засвтло, хотя дни и стояли короткіе. Онъ отдалъ письмо Макку и получилъ приказъ переночевать, чтобы дождаться отвта.