Бенони (пер. Ганзен)

— Ступай себ… У меня что-то попало въ сапогъ, — сказалъ онъ, отставая.

Роза прошла немножко и пріостановилась. Онъ догналъ ее легкими шагами, какъ заправскій танцоръ, и отпустилъ какую-то шуточку насчетъ хромоногихъ. Потомъ вдругъ сразу накинулся на нее съ вопросомъ: продолжаетъ ли она состоять въ невстахъ почтаря Бенони?

Да, продолжаетъ. И ни слова объ этомъ.

— Ты же знаешь, что это блажь?

Она какъ будто собиралась огрызнуться, но почему-то прикусила языкъ, напустивъ на себя видъ благонравной барышни. — Гы, — только промолвила она. Въ глубин души она, пожалуй, была согласна съ нимъ

Они усердно шагали дальше. Вотъ и два часа, вотъ и три; на скалахъ становилось свжо; на неб начали поблескивать звзды. Молодой Аренценъ опять понемножку заводилъ разговоръ. По правд сказать, онъ опять ослаблъ; на бду онъ зарядился съ утра, — теперь оставалось только продолжать подкрпляться. Пьяницей онъ не былъ, а кутнуть былъ не прочь и полагалъ, что въ дорог не худо выпитъ… Вотъ и четыре часа; дорога пошла подъ гору; въ лсу становилось тепле; земля чернла…

— Пожалуй, что и блажь, — молвила вдругъ Роза.

Ему пришлось хорошенько подумать, чтобы припомнить, о чемъ онъ говорилъ давеча и съ чмъ она теперь согласилась. — Ну да, блажь, отозвался онъ. — Разв онъ теб пара? Блажь.

— Но не теб это говорить, — горячо возразила она. — И очень скверно съ твоей стороны говорить такъ!

— Ну, и не буду… И, чортъ побери тоже — тащиться такую даль съ непривычки! Теперь что-то такое стряслось съ подтяжками… Ты подожди меня впереди.

Она продолжала идти. Когда онъ догналъ ее, прямо надъ ихъ головами взошелъ мсяцъ. Вечеръ выдался чудесный.

— А вотъ и мсяцъ, — сказалъ молодой Аренценъ, снова подбодрившійся и готовый завести тары-бары. Вдругъ, онъ протянулъ руку впередъ, остановился и сказалъ:- Слушай, буря тишины! — и опять затараторилъ съ легкимъ сердцемъ: — Да, подумай только, — полный мсяцъ! Такъ и пялитъ на тебя глаза. А теб, пожалуй, неловко, когда на тебя такъ глядятъ?

— Почему это?

— Да какъ-же, — бывшая невста почтаря Бенони.

Она не отвтила. Нтъ, съ чего это она стала такой благовоспитанной и не наговоритъ ему какихъ-нибудь рзкостей? А вдь молодой Аренценъ сказалъ: бывшая невста. Какъ будто это дло уже прошлое.

— Борре эккедъ [1],- услыхали они чей-то голосъ.

— Ибмель адде [2],- разсянно откликнулась Роза.

Это былъ лопарь Гильбертъ; онъ шелъ въ Сирилундъ.

— Кланяйся отъ насъ! — сказалъ молодой Аренценъ.

И Гильбертъ поклонился, — нечего сказать! Пришелъ въ одинъ домъ, въ другой, въ третій и везд болталъ то же самое:- Ну, видно, у Бенони съ пасторской Розой ничего не выйдетъ.

О, лопарь Гильбертъ мастерски разнесъ новость этого луннаго вечера!

«И надо же было этому Гильберту попасться мн навстрчу какъ разъ сегодня? Удивительно!» — задумалась Роза.

Они пришли на пасторскій дворъ. Молодого Аренцена приняли, какъ почетнаго гостя. Ужинъ былъ хорошій, пуншъ крпкій, и поздно засидлись хозяева съ гостемъ. Когда пуншъ началъ понемножку дйствовать, мать Розы не разъ отъ души посмялась, слушая веселую болтовню молодого Аренцена.

— Врно, ваша матушка теперь очень довольна? — спросила она,

— Ахъ, она мн покоя не даетъ своими заботами, увряю васъ.

Пасторша улыбнулась и постаралась извинить бдную женщину, — она вдь мать.

— Представьте, она навязываетъ мн по дв пары рукавицъ!

— Бдняжка!

— Бдняжка? Да, не будь я такъ живучъ, не сдобровать бы мн!

Тутъ пасторша разсмялась отъ души. Какой этотъ законникъ веселый малый!

Пасторъ съ пасторшей ушли на покой, а молодой Аренценъ съ Розой просидли еще долго. Они отлично поладили, и молодой Аренценъ сталъ куда серьезне. Роза еще никогда не слыхала, чтобы онъ говорилъ такъ дльно и связно. Въ сущности, оба считали, что все-таки они пара, а эта выдумка насчетъ Бенони просто блажь. Старая четырнадцатилтняя привычка брала свое, и ничто не могло быть естественне. Молодой Аренценъ, не стсняясь, говорилъ о будущемъ. Разумется, они заживутъ хорошо; заведется у нихъ и голубятня, и сарай для рыболовныхъ снастей, хе-хе! Гостившіе дома въ Пасху рыбаки, видно, уже оповстили на Лофотенахъ о его прізд: онъ уже усплъ получить отъ своихъ односельчанъ нсколько писемъ съ просьбами о помощи.

— Подумай! Не могли даже потерпть пока вернутся домой, — боялись, что противникъ перетянетъ меня на свою сторону. Хе-хе!

Роза на это сказала: — Но что же мн длать съ Бенони?

— Въ самомъ дл — что теб съ нимъ длать? — отвтилъ молодой Аренценъ, придавая ея словамъ совсмъ иной смыслъ. — Попросту бросить!

Роза покачала головой. — Нельзя. То-есть, конечно, мн придется покончить съ нимъ такъ или иначе, но… Надо написать ему.

— Ни-ни! Совсмъ не нужно.

— Еще на-дняхъ я опять получила отъ него письмо. Постой, я сейчасъ покажу теб. Я еще не отвтила; и это будетъ такъ трудно…

Роза пошла за письмомъ. При этомъ вспомнила про кольцо и крестъ, вспомнила и пристройку и большую спальню, — все, вдь, было сдлано для нея. Потомъ она вспомнила еще какое-то число въ середин лта.