Берегини

А Гудрун уже шла к своему Лодину, и лицо ее было белым, а губы дрожали. Когда тело мужа опустили на землю, она вскрикнула и упала ему на грудь, сотрясаясь в рыданиях. А потом поднялась, обезумевшая от горя, и бросилась в ноги вождю:

– Положите меня вместе с ним! – молила она, захлебываясь слезами. – Положите меня с ним на костер, потому что мне нет без него жизни!

Воля законной жены священна. Но Эйвинд конунг встретился глазами с Йорунн и медленно покачал головой. А стоявший неподалеку Бёрк вдруг шагнул к ним, бережно поднял с земли плачущую женщину и спокойно сказал:

– Глупая ты. Дети твои остались без отца. Хочешь, чтобы не стало у них и матери?

Гудрун всхлипывала, уткнувшись лицом в его куртку. А Бёрк смотрел на ее косы, выпавшие из-под платка, но так и не решился прикоснуться к ним ладонью.

Когда стемнело, погибших воинов положили в лодки и с почестями проводили в чертоги Одина. На самой большой из них, сидя у руля, как и полагается кормщику, отправился к Отцу Богов Лодин… Потом в длинном доме собрали пир. Эйвинд конунг сидел на почетном месте – нарядный, в алом плаще, но на душе у него лежали сумерки, и это было видно сразу. Прочие же веселились и пили, не зная меры – так велика была их радость. Умевшие складывать висы возносили хвалу богам и вождям, рассказывали о битве, и о том, как падали враги, сраженные их мечами. Поначалу Эйвинд пил немного, но потом, слегка захмелев, тоже развеселился, и глаза его заблестели.

И тут появился Сакси. Он вошел и остановился возле дверей, оглядывая пирующих.

– Я вижу, вы тут празднуете, – проговорил он, и звук его голоса заставил всех повернуться в его сторону. – Видимо, есть достойный повод для пира.

– Разве ты не знаешь? – удивился кто-то из старших. – Мы в честном бою победили людей Стервятника, а его самого отправили в Хель! Вот, погляди, на стене висит кольчуга Олава, которую Харальд хёвдинг разрубил топором. И его воинский пояс с ножнами, в которых он прятал украденный у Торлейва конунга меч.

Сакси подошел ближе, посмотрел, потрогал кольчугу. И сказал:

– Хороший доспех. Красивый пояс. Но я не вижу здесь самой ценной добычи.

– Какой? – нахмурился Эйвинд конунг.

– Где же голова Олава Стервятника? – громко спросил Сакси, и глаза его блеснули золотом. – Почему я должен поверить в то, что ты, конунг, говоришь правду о его смерти?

Хирдманны возмущенно загудели. Один из воинов подал голос – мол, все видели, как Стервятника вытаскивали на шхеру, все были свидетелями расправы и запомнили, как Олав извивался на камнях, окровавленный, беспомощный, жалкий… Асбьерн молчал. Эйвинд сузил глаза, отставил в сторону кубок с вином и поднялся во весь рост – молодой ведун был ему как раз по плечо:

– Хочешь сказать, что я лгу? Да за такую дерзость тебе следует всыпать как следует!

Сакси бесстрашно глянул ему в глаза и очень нехорошо усмехнулся:

– Уговор, Эйвинд конунг. Пошли свою лодью на шхеру, пусть привезут мертвое тело Стервятника. И тогда делай со мной, что пожелаешь.

– Уговор, – сквозь зубы сказал Эйвинд. Хмельное веселье слетело с него, как будто его и не было.

– Быть тебе битым, ведун! – рассмеялся кто-то из воинов. – Через три дня корабль вернется и привезет смердящий труп, который мы зароем там, где встречается море с землей!

Сакси повернулся и ушел, не сказав больше ни слова. Пир продолжался, но довольно скоро Эйвинд под благовидным предлогом тоже вышел наружу. Йорунн, не долго думая, тайком последовала за ним. Молодая ведунья не понимала, что происходит, но чувствовала, что все это не к добру.

Она услышала их приглушенные голоса за длинным домом и подобралась как можно ближе. Вождь и ведун рычали друг на друга, словно охрипшие псы – почти беззвучно, боясь, что кто-то может услышать.

– …выжить невозможно! Я оставил его одного, на голой холодной скале, истекающего кровью, со сломанными ногами! Я отомстил за свой род, сделав так, чтобы вор и предатель умер позорной смертью! Чем ты недоволен?

– Отомстил? Эйвинд Великодушный! Твой отец сожалеет о том, что у него вырос такой сын! Твоему брату стыдно признаться, что он был твоим братом!

– Замолчи, или я…

– Лучше послушай, что я расскажу тебе, Эйвинд конунг. Может, ты и забыл, но среди людей Олава был человек по имени Сверре. Когда он понял, чем закончится битва, то спрятался под свернутым парусом на хорошо знакомом ему драккаре, принадлежавшем Гисли. Я был там сегодня и чувствовал его след. И пока все смотрели, как ты расправляешься с Олавом, он выбрался из укрытия, спустился с корабля в воду и поплыл в сторону шхеры, бесшумно, как рыба. Вы ушли, а Сверре остался со своим вождем, унял бегущую кровь, вправил кости и разорвал на повязки единственную рубаху. Очень скоро они вдвоем уплывут с этой шхеры, и я не особенно удивлюсь, если им помогут нерпы или тюлени…

– Не может такого быть! – вырвалось у Эйвинда. – С чего ты взял, что это ему под силу?

В голосе Сакси послышалась горечь:

– С того, вождь, что я не единственный сын у Локи.

Они оба замолчали, и Йорунн почувствовала, как у нее задрожали колени, и стало труднее дышать… Конунг проговорил совсем тихо: