Берлинский синдром

Она пошла дальше. Он услышал, как открылась и закрылась наружная дверь.

— Ульрика? — Он снова позвал ее по имени, будто ее настоящее «я» все еще могло быть здесь, медля в ожидании, что ее тело хотя бы оглянется на прощание, но оно упрямо продолжило свое независимое движение прочь..

Ответа не последовало. Она даже не поблагодарила его за упакованные вещи, чему он искренне удивился: такое поведение было совсем не похоже на нее. Именно он поступил правильно. Понял, что их отношения ведут в никуда, и отпустил ее, освободил их обоих.

Теперь он шел быстрее и заметил, что мысли возвращаются к Клэр. Отпустить ее — значит поставить их отношения на тот же уровень, что был у него с Ульрикой. Судя по тому, как Клэр стояла рядом с ним в книжном магазине, как терпеливо ждала его появления на платформе, они встретились не случайно. Их отношения не похожи ни на какие другие известные ему. Но от знания этой истины они не становятся проще.

Когда она выходит из ванной, в квартире никого нет и входная дверь заперта. Если Энди не вернется до полуночи, она ляжет спать в его постель, поскольку отчаянно нуждается в полноценном сне, который просто невозможен на диване. Но ей не хочется, чтобы он застал ее на кровати, когда вернется. Конечно же он вернется.

Пружины дивана дают о себе знать, когда она ворочается. Утренний свет, каким бы бесцветным он ни был, предлагает ей новый день, и она наблюдает, как темнота поднимается и создает очертания различных предметов мебели, которые будут сопровождать ее в течение этого дня, как было и раньше.

— Энди? — Она тихонько встает с дивана, бесшумно ступая, чтобы не разбудить его.

В его постели пусто. В ней еще никто не спал. Она не знает, что и подумать: ее разум отказывается работать. Она пробует открыть входную дверь. Заперто. Она съедает немного хлопьев, единственную еду, которую ее организм, похоже, принимает в данный момент. Быстро проглатывая хлопья, пока они не размокли, она чувствует, как по подбородку стекает молоко. Она не вытирает его. Пусть, как и вчера, капает на футболку, где высохнет в форме облака, уютно устроившись, словно кулон, между ее грудей. В гостиной она ставит пластинку. Голос Эдит Пиаф[17] достаточно знаком, чтобы поддержать ее против окружающего мира, но это не то: он заставляет ее вспоминать летние ночи, холодный чай с джином и другие формы беспокойного счастья. Тогда она ставит другую пластинку — альбом группы «Эйр»[18], чья утонченная музыка не вызывает никаких воспоминаний. Она сворачивает папиросу и ждет. Но Энди не возвращается.

Клэр не хочет видеть его снова и все же ждет как на иголках, что услышит звук ключа в двери. А что, если он никогда больше не вернется? Я хочу его, я не хочу его. Как можно желать того, чего она не хочет? Чтобы он никогда не вернулся, и в то же время ее ужасает мысль, что он не вернется.

Если он не вернется, она умрет. Удивительно, но никаких эмоций по поводу такого исхода не возникает, и время от времени она возвращается к этой мысли, как бы желая убедиться, что действительно так думает. Неужели она ничего не чувствует, потому что не верит в такой исход событий? Или от понимания, что ничего не может поделать? Или — и эта мысль привлекает ее больше, чем мысли о смерти, — ее тело устало реагировать на ее чувства, обиженное, что совсем недавно она не обращала внимания на его сигналы тревоги? Когда она видит Энди, ей становится физически больно, и все же ей очень хочется, чтобы он вернулся. Возможно, тело отказалось от нее, отказалось разгадывать вместе с разумом шарады, интерпретируя ее эмоции. Она снова старается осознать, чувствует ли что-нибудь при мысли о смерти. Тело молчит, и она пытается расшевелить его, подкалывая. Сколько понадобится времени? Три недели? Четыре? Если он не вернется, это наверняка произойдет. Из квартиры ей не выбраться, криков никто не услышит, а возможности связаться с внешним миром нет. Она просто умрет с голоду.

Позволит ли она себе так поступить? Представляет, что, возможно, тело будет сопротивляться. Почему оно должно подвергаться такому суровому наказанию только из-за того, что она решила пойти с Энди к нему домой? Да, тело отправилось вместе с ней, оно участвовало, но не вело за собой. Но даже если ее тело откажется умирать, оно не сможет жить дальше — во всяком случае, при таких обстоятельствах. Она подозревает, что в какой-то момент оно разобьет окно и выпрыгнет из него. Истощенное голодом, ее тело легко спланирует на землю, раскачиваясь из стороны в сторону от случайных порывов ветра, а разум последует за ним, как парашют.

Возможно, Энди именно этим сейчас и занимается, поставив себе целью найти то, что убьет ее. Что он выберет? Топор? Пистолет? Эти слова слишком малы для передачи ужаса от задуманного действия.