Берлинский синдром

Руки не обнаруживают никаких изменений. Ее всегда удивляло, почему беременные женщины поглаживают себя по животу еще до того, как он становится большим. А теперь она знает. Они стараются не пропустить момент, когда живот начнет расти. И она отказывается удивляться, будучи готовой к этому. Усталость, тошнота… Или она думала, что все обойдется без них?

Ее груди наливаются с каждым днем. Она чувствует их тяжесть, они хотят отстраниться от нее, тянутся к кровати, будто самой ей следует находиться в каком-то другом месте. Она сможет лежать на спине до тех пор, пока ребенок не станет слишком большим. А потом она будет лежать на боку.

Когда она встает, у нее кружится голова, и приходится подождать, когда пройдет темнота в глазах. Она находит имплант у себя в руке, сжимает его пальцами. Они не работают вечно, самое большее — несколько лет, и теперь у нее есть доказательство, что все это время имплант функционировал исправно, пока она думала, что одна. Больше она никогда не будет такой.

Несмотря на постоянное присутствие ребенка, растущего внутри нее, она все острее чувствует одиночество. Ее дни в квартире стали еще более вялыми. Проекты, которые она придумывала для занятия ума, отпали. Газеты с нетронутыми заголовками свалены в кучу, пазл лежит перемешанный. Она чувствует себя спокойной, будто ни внутри, ни снаружи нет ни приливов, ни отливов, и для нее нет местечка, за которое можно было бы ухватиться и причалить.

Ей хочется свалить всю вину за ее беременность на него, но она знает, что это всего лишь дело случая. Или времени, в которое она уже давно перестала верить. Она не хочет рассказывать ему о ребенке, но как можно не сказать? Заметил ли он, что тампоны в шкафчике в ванной лежат нетронутые, а ее тело изменилось?

Комнатное растение обвиняет ее в неверности. «Раньше мы были только вдвоем — я и ты, — будто говорит оно ей. — Ине предполагалось, что ты приведешь в нашу жизнь кого-то еще. Здесь нет места для большой компании».

Она старалась не обращать внимания на растение, но оно продолжает изводить ее. Всякий раз, когда она кладет руку на живот, его листья неодобрительно шелестят. Поэтому она каждый день уносит растение в ванную и возвращает его в гостиную только перед приходом Энди. Когда она идет в туалет, она накрывает его полотенцем, чтобы не видеть. Жаль, что вес полотенца недостаточно укрощает растение и оно не оставляет ее в покое. Когда она снимает полотенце, его листья, кажется, разворачиваются еще шире, продолжая источать свое разочарование в ней. Взяв горшок с растением в руки, она прижимает его к бедру, ногой распахивая дверь ванной, и вдруг понимает, что держит растение так же, как будет держать ребенка. Близко к себе, надежно обхватив руками. Не позволяя ему выскользнуть из рук.

Он перекатывается на другой бок, откидывает одеяло и проводит рукой по ее плечу. Она не просыпается. С таким же успехом она может находиться далеко, и его раздражает, что он не посвящен в ее мысли.

— Сны интересны только тому, кто видит их, — отвечает она на его расспросы.

Он просит ее рассказать, что происходит в ее сознании ночью, но она отказывается. Он боится, что ей снятся места, в которых он никогда не был и о которых не знает. А вдруг она предпочла бы находиться именно там?

— Тебе снится Австралия?

— Я же сказала, мои сны ничего не значат. Пляж, скалы. Часто снятся джунгли, и в них лианы раскачиваются, как в мультиках. В моих снах нет реальных людей, нет смысла. Энди, сны — всего лишь обрывки мыслей, оставшиеся после прошедшего дня.

Но однажды ночью она внезапно проснулась, тяжело дыша, словно долго бежала.

— Мне приснилось, что у меня выпадают зубы. Все до единого. И даже больше, чем у меня было. Они просто продолжали вырастать, заполняя рот, и мне приходилось выплевывать их. Они рассыпались по всему столу, падая один за другим между моими пальцами.

Обняв ее, он расспрашивал о подробностях, страстно желая проникнуть в этот крошечный фрагмент ее мыслей. Но больше она ничего не рассказывает, ее страх проходит так же быстро, как и возникает. В конце концов она снова уснула и на следующий день ничего не упоминала о ночном кошмаре.

Слушая ее тихое дыхание рядом с собой, он ревнует; ему редко снятся сны. Чаще он лежит в состоянии беспокойного бодрствования: его сознание лихорадочно работает, а тело умоляет дать ему отдохнуть. Он и сейчас чувствует то же самое, прижимаясь к ней, словно стараясь наполнить себя ее покоем. Но ничего не выходит, она продолжает спать, а он встает с кровати и идет в ванную.