Беседы о литературе: Запад

Вы говорите, что в эпоху Возрождения люди стали искать личного общения с Богом, а не веры в Церкви. Но в том-то и дело, что личное общение с Богом возможно только в Церкви, только в Церкви человек может стать личностью. И Петрарка, хотя его и раздражала Церковь, в то же время искал в ней спасения от самого себя. По-моему, то «приручение» Бога, которое началось с Франциска, оставило человека с его собственными кошмарами.

Спасибо Вам за реплику, но ведь то же самое, что мы находим у Петрарки, мы найдем и в творениях византийских исихастов, и то же самое мы найдем в «Добротолюбии». Это то же личное отношение к Богу, та же личная встреча – да, в свете которой церковная вера уходит куда-то в тень. Она не отменяется, ей не отказывают в праве на жизнь. Ничего общего между этой личной встречей с Богом и Реформацией XVI века нет. Я думаю, что никакого отношения к Реформации ни Григорий Палама, ни исихасты, ни те старцы, тексты которых для нас сохранило «Добротолюбие», не имеют. Но они все говорят об одном и том же. Так что если мы говорим в этом плане о XIV веке, то здесь видеть какую-то заведомую нецерковность или вызов Церкви ни в коем случае не нужно. Другое дело, что они зачастую проговаривали то, о чем в иные эпохи молчат. Они об этом говорили вслух, будучи просто-напросто честнее. В Средние века, если человек уходил из Церкви, он уходил и от Бога. Начиная с XIV века оказывается, что всё совсем не так просто. Человек даже в эпоху своего духовного кризиса, в момент, когда, как ему кажется, внутри него мир разрушается, всё равно понимает, что без Бога нельзя, без Бога жить невозможно.

С Вами говорит детский писатель. Я всегда проповедовал в своих книгах любовь: к детям, к животным, к природе. И делал это в течение сорока лет. Но ничего из этого не получилось, как я вижу, наблюдая окружающее. Может, я не на правильном пути был? Бог говорит временами года: листочком, капелькой… Но люди из-за своего несовершенства не понимают этого языка. Как сделать, чтобы они поняли?

Спасибо Вам. Замечательная реплика. Во-первых, то, о чем Вы писали в течение сорока лет, никем не отменено и не ушло в прошлое. Это часть нашей жизни, и очень важная часть. И я думаю, что не только Вы, а прежде всего Священное Писание говорит нам о любви: и о любви к детям, и о любви к творению, и о любви ко всему, что нас окружает. Поэтому мы, все слушатели, можем только спасибо Вам сказать за Вашу работу. Что касается Вашего утверждения о том, что Бог говорит с нами через времена года… По-моему, в жизнеописании святого Антония говорится о том, что, когда у него спросили, почему в его келье нет книг, святой ответил: «У меня есть книга, написанная Самим Богом. И если я хочу ее читать, то я выхожу на порог своей кельи и открываю эту книгу, взирая на небо, на пустыню, на горы, на всё сотворенное Богом и листая страницы этой написанной Самим Создателем книги».

Древний аскет понимает природу именно как книгу, написанную Богом. Это совершенно верно. И такое чувство мира, Вселенной, такое чувство природы было присуще древнему христианству, оно присутствовало в христианской вере первых веков. А затем оно ушло куда-то. И вот в эпоху Возрождения происходит возврат к этому чувству природы как Творения. И это огромное завоевание эпохи Возрождения, причем завоевание это осуществлено было не только в рамках итальянского Возрождения. Это же вы найдете и в Византии, это вы найдете и в Германии, и в культуре европейского Севера, и даже на Руси. Так что здесь мы благодаря Вашей реплике приблизились к очень важным вещам, к очень важным позициям. Возрождение во многом есть возвращение к христианскому миропониманию первых веков: в частности, это касается отношения к природе.