Беседы о литературе: Запад

Что же касается веры в Бога, возможна ли она или невозможна вне Церкви, то я бы сказал так. Да, в Церкви вера в Бога возможна, и это мы знаем. Но мы знаем с вами по тысячам примеров, что вера в Бога возможна и там, где человек по какой-то причине лишен Церкви и живет вне Церкви. Бог призывает к Себе всех и открывает Себя всем. И так проводить водораздел, как сделал сегодня один из наших слушателей: «Там, где Церковь, есть вера в Бога, а где Церкви нет, там веры в Бога нет», – всё-таки нельзя. Мне кажется, если мы с вами вслушаемся в то, чтó говорит Франческо Петрарка о Псалтири – о том, как он не расстается с этой книгой и днем хотел бы держать ее в руках всегда и читать, а ночью, когда он спит, или умирая иметь под подушкой, – то мы всё-таки поймем, что вера этого человека и чиста, и полна, и связана с живым ощущением Божьего присутствия. Давайте будем щедрее к тем, кто жил прежде нас, не будем всех подряд зачислять во врагов рода человеческого.

Вспомним и о том, что Возрождение открыло и науку, второй элемент культуры (первый – искусство). Наука оказалась таким же путем к Богу, как и Откровение, как и молитва, как и искусство. А если скажут, что она может быть путем к дьяволу, то этим путем может быть и якобы путь к Богу.

Да. Пути к дьяволу открыты везде. Что же касается науки, то мы должны с вами честно признать, что всякая наука, если она настоящая, – это богословие. Потому что наука изучает мир, сотворенный Богом, мир, призванный из небытия к бытию именно Творцом, а не кем-то или чем-то другим. Это во-первых. Во-вторых (и здесь я бы с Вами немножко поспорил), в Средние века тоже была наука. И в Средние века древняя наука сохранялась и культивировалась даже. Но только наука Средневековья была заперта внутри монастырей, она была очень элитарной, очень закрытой. А в эпоху Возрождения, особенно в XV–XVI веках, наука становится достоянием всех. Она раскрывается навстречу человечеству, она перестает быть лишь достоянием немногочисленной научной элиты. Вот в чем феномен возрожденческой науки: те вопросы, которые ставят ученые эпохи Возрождения, оказываются интересными, нужными и принципиальными для тысяч людей. И, конечно же, открытие науки как феномена, не как закрытого ремесла, а как культурного феномена в XV веке, безусловно, связано с тем чувством природы, которое уже присутствует в поэзии Петрарки в XIV веке, которое, в общем, иной раз составляет основное содержание его стихов. Потому что если мы в них вчитаемся, то увидим, что Лаура и любовь – это зачастую только повод для того, чтобы заговорить, но совсем не главное содержание его творчества. Спасибо Вам за Вашу реплику. Она чрезвычайно важна и значима. Вот еще один путь к Богу – наука. Мы, к сожалению, об этом часто забываем.

Бог говорил языком уравнений математической физики, и математическая физика вызывает не меньший восторг, чем псалмы Давидовы. И то, что об этом забывают, – это очень жаль.

Да, это очень жаль, потому что мир – он Божий, потому что мир от начала до конца есть Творение. И мы уже как-то говорили об этом в эфире: среди математиков очень много людей по-настоящему верующих и очень горячо верующих, людей, которые пришли к вере через математику, через созерцание той красоты Вселенной, которую они обнаружили, вдумываясь в мир, который, увы, закрыт большинству из нас и который открыт математику.

Немного удивляет сравнение Возрождения с исихазмом. Исихасты как раз относились отрицательно к Возрождению. И учителем Петрарки был Варлаам Калабрийский…