Беседы о литературе: Запад

В 10-й главе Второзакония так же подробно описываются ковчег Завета и скрижали, а в Третьей книге Царств – сначала Храм и дворец Соломона, потом его золотые щиты и трон, на котором восседает царь. Указывается, из какого материала и при помощи каких инструментов, и при каких обстоятельствах, и каким мастером, и с каким искусством делается та или иная вещь, строится то или иное здание. Думается мне, что эти совпадения не случайны. Смотрите: «И сделал царь Соломон двести больших щитов из кованого золота; по шестисот сиклей пошло на каждый щит; и триста меньших щитов из кованого золота, по три мины золота пошло на каждый щит; и поставил их царь в доме из Ливанского дерева. И сделал царь большой престол из слоновой кости, и обложил его чистым золотом. К престолу было шесть ступеней; верх сзади у престола был круглый, и были с обеих сторон у места сиденья локотники, и два льва стояли у локотников; и еще двенадцать львов стояли там на шести ступенях по обе стороны. Подобного сему не бывало ни в одном царстве»[144].

Кстати, это описание из 10-й главы Третьей книги Царств очень похоже на описание кресла, в котором сидит царь Алкиной на острове феаков в гомеровской «Одиссее». А мне хотелось бы сравнить это описание с еще одним описанием кресла, которое есть в «Одиссее», в 19-й песни. Это кресло, на котором сидит Пенелопа:

        …Сесть ей к огню пододвинули стул, из слоновой
Кости точеный, с оправой серебряной, чудной работы
Икмалиона (для ног и скамейку приделал художник
К дивному стулу). Он мягко-широкой покрыт был овчиной.[145]

Абсолютно та же картина: здесь упоминается и материал, из которого сделана вещь, и мастер, который делал ее, и мастерство, с которым он работал. Если мы посмотрим в Третьей книге Царств немного выше, то увидим, как много здесь говорится о Хираме – о том мастере-меднике, который трудился в Соломоновом Храме для того, чтобы изготовить все предметы, которые затем украсили сам Храм и всё, что его окружало. Обтесывали же «камни большие, камни дорогие, для основания дома, камни обделанные» «работники Соломоновы и работники Хирамовы и Гивлитяне, и приготовляли дерева и камни для строения дома»[146].

Можно проводить параллели между «Одиссеей» и Третьей книгой Царств бесконечно долго, и параллели эти будут достаточно глубокие. Я напомню, что две эти книги, в сущности, современны одна другой. Авторы Царских книг, и Гомер, и его предшественники аэды – те поэты-певцы, творчество которых легло в основу гомеровской поэзии, действительно были современниками.

Речь и в Ветхом Завете, и у Гомера идет о труде, который воплощается в нечто материальное, в нечто вещественное. Кресло Пенелопы или трон Соломона, щит Ахилла или меч Эвриала, подаренный им Одиссею, ложе Одиссея или его лук, дверь в кладовую и дубовый порог – всё это не просто вещи. Нет, это вещи, в которых воплощается труд человеческий, труд изнурительный, труд тяжелый и вместе с тем радостный. И, главное, изнурительностью своей и тяжестью – и радостностью одновременно – формирующий человеческую личность, делающий человека человеком. Одиссей строит плот сам. До этого он сам соорудил ложе у себя в доме на Итаке. Грек гомеровского времени, в частности Одиссей, хотя он царь у себя на острове, не боится физического труда. Он трудится много и упорно. Труд этот воплощается в вещи, и благодаря этому жизнь каким-то образом изменяется, преображается.

Думается, что об этом мы еще недостаточно размышляем, читая Гомера, читая Священное Писание, Ветхий Завет. И кажется мне, что если мы читаем Писание, забывая о Гомере, и, наоборот, читаем Гомера, забывая о Третьей книге Царств и других местах Ветхого Завета, где описываются какие-то вещи и сам процесс работы над ними, то мы не можем оценить всей важности описаний, которые здесь даются. Когда же мы делаем попытку прочитать один текст на фоне другого, Гомера на фоне Библии или, наоборот, Библию на фоне Гомера, тогда вдруг становится предельно ясно, что речь и там и здесь идет о чем-то бесконечно важном.