Беседы о литературе: Запад

Ну, одни герои ведут себя плохо, другие герои ведут себя лучше. Но ведь и в жизни кто-то ведет себя плохо, кто-то ведет себя лучше, но мы уже как-то говорили с вами о том, что у поэзии есть совершенно удивительная особенность. Поэт – даже когда он рассказывает о чьем-то дурном поступке – очень часто выступает как врач, потому что та поэзия, та красота, которая становится между поэтом и его читателем, та красота, которая преобразует сюжет, рассказанный нам поэтом, делается лекарством. Она исцеляет нас даже от тех безобразий, о которых рассказывается в книге. Быть может, мы еще не натворили всего того, что уже натворили герои этой книги, но в потенциале мы могли бы быть способны на то же самое. А вот благодаря поэзии мы исцелились. Аристотель назвал этот механизм словом «катарсис», очищение. И думается мне, что из читателей Гомера никто не стал безнравственнее, но многие стали много нравственнее. Призываю Вас прислушаться к мнению святителя Григория Назианзина, которого мы почитаем как великого вселенского учителя и святителя. А любимым поэтом святителя Григория был Кéркид, древнегреческий философ-киник.

Что же касается сегодняшней темы, то напоминаю, что мы с вами говорили о гомеровском эпосе, в основном об «Одиссее» и, в частности, о вещах в гомеровских поэмах. О том, как показывает нам греческий поэт красоту вещи и труд, вложенный в эту вещь, ту любовь и мастерство, с которым она сделана. Эти описания, напомню вам, подводя итог, роднят гомеровские поэмы с Ветхим Заветом, где тоже очень часто мы находим такие же описания строительства, труда и того вещественного результата труда, который сохраняется потом на века после того, как люди, мастера, художники умирают.

9 декабря 1997 года

                                          «…Он, говорят, уж не ходит
Более в город, но в поле далеко живет, удрученный
Горем, с старушкой служанкой, которая, старца покоя,
Пищей его подкрепляет, когда устает он, влачася
По полю взад и вперед посреди своего винограда».[149]

Так рассказывается о Лаэрте в самом начале «Одиссеи» у Гомера. А в самом конце поэмы к образу Лаэрта поэт обращается вновь:

Старца Лаэрта в саду одного Одиссей многоумный
Встретил; он там подчищал деревцо…[150]

Прибывший после двадцатилетнего отсутствия домой,

           …Подошел Одиссей богоравный к Лаэрту.
Голову он наклонял, деревцо подчищая мотыгой.
Близко к нему подступивши, сказал Одиссей лучезарный:
«Старец, ты, вижу, искусен и опытен в деле садовом;
Сад твой в великом порядке; о каждом равно ты печешься
Дереве; смоквы, оливы, и груши, и сочные грозды
Лоз виноградных, и гряды цветочные – все здесь в приборе».[151]

Итак, Лаэрт трудится у себя в саду, в винограднике и на огороде. Одиссей сам построил дом, потом сам строит плот, ухаживает за кораблем. На острове феаков царевна Навсикая сама стирает платья – об этом тоже очень подробно рассказывается у Гомера, о том, как она

                                       …Уклав все богатые платья, которых
Много скопилось нечистых, отправилась на реку мыть их.[152]

Своему отцу Алкиною царевна говорит:

«Должно, чтоб ты, заседая в высоком совете почетных
Наших вельмож, отличался своею опрятной одеждой;
Пять сыновей воспитал ты и вырастил в этом жилище;
Два уж женаты, другие три юноши в летах цветущих;
В платьях, мытьем освеженных, они посещать хороводы
Наши хотят…»[153]

А Пенелопа, верная жена Одиссея, вообще всё время занята хозяйством. Беспрерывно хлопочет по дому и старушка Евриклея, воспитательница сначала Одиссея, а потом и его сына Телемаха. В рассказе о том, как возвращается Одиссей на Итаку, есть еще один замечательный момент. Одиссей остается на ночь у своего свинопаса Евмея.