Бесконечный спуск

Он прошмыгнул в отдаленный и темный край отсека, скрылся за многоугольной пилястрой, так что стал невидим для тех, кто толпился в холле. Опустившись на четвереньки, Комаров разжал потный кулак и расправил на ладони обрывок бумажки. На обрывке чем-то вроде химического карандаша было начертано резким нервным почерком: 133-43.

Сомнений быть не могло: эти цифры означали номер отсека.

Комаров тщательно изорвал, истер бумажку в мельчайшие клочки и вышел из-за пилястры. У лифта с нетерпением, маясь и переминаясь с ноги на ногу, стояли несколько обыкновенных человекообразных узников и один с сильно деформированным телом. Всем им не было никакого дела до Комарова. Тогда он, облегченно вздохнув, подошел к решетке атриума и заглянул вниз.

В огромном пространстве мегаполиса кишмя кишело все то же броуновское движение несчастных душ. Продолжалось перемещение лифтов, где-то разносились истеричные крики пытаемых во мраке, внизу вереницами проходили вновь прибывшие. Комаров просунул сквозь решетку кулак и разжал его — измельченная в крошево бумага разлетелась, подхваченная потоками воздуха из вентиляционных отверстий.

Впервые за нескончаемые годы и десятилетия у него появилась волнующая надежда.

* * *

Комаров не сразу ринулся в отсек 133-43. Он выждал несколько дней. 133-й ярус относился к числу пустынных. На этих ярусах можно было вообще никого не встретить, и это само по себе было некоторым утешением.

Лифты в 43-м секторе были не просто старомодными, с решетками и двойными дверями, как в домах середины XX века. Они находились в аварийном состоянии. Тот лифт, в котором ехал Комаров, был разболтан, с оторванной створкой внутренней дверцы. Последний из попутчиков Комарова вышел на 108-м этаже. Кнопка «133» не западала, но это не значило, что Комаров с первого раза окажется в нужном ему месте. Так и случилось: лифт даже и не думал останавливаться на 133-м ярусе — он продолжал набирать ход и рвался вверх. Видимо, был неисправен ограничитель скорости, и вот уже ускорение приобрело угрожающий характер.

Потоки воздуха выли сквозь щели, по мере набора скорости лифт все сильнее трясся и стучал, к тому же он постоянно задевал за какие-то перекладины. Становилось весьма прохладно, и вот Комаров входил уже в зону ледяного холода, тем более ощутимого из-за сквозняков. Наконец, на 154-м ярусе тряска стала уже совершено несносной, лифт в каждом этаже мотало маятником, к тому же трос как-то жалобно тренькал, как будто он был надорван. Комаров вцепился руками в облезлые железные поручни, руки коченели от холода. Нависла очевидная опасность превратиться в застывшую душу.

Через щели лифта просматривались не сплошные бетонные перекрытия, а какие-то опоры. Видимо, это была самая верхняя часть Ликополиса. Где-то недалеко было уже до «крыши», о существовании которой, впрочем, ничего не было известно. Пролетев еще несколько ярусов, лифт с тяжелым гулом ударился обо что-то массивное, заскрежетал и встал как вкопанный. Внешние двери не открывались. Лампочка в потолке мерцала слабым дрожащим светом и, похоже, иссякала.

Комаров через решетку внешних дверей увидел, что на площадке перед лифтом пол заиндевел, как в морозильнике. Его пробрало по спине то ли волчьим, то ли собачьим ознобом. В щели сквозил ветер, между перекрытиями зияла серая, как будто предрассветная полумгла. Но глаз не различал в этой мгле каких-либо очертаний.

Что поражало: воздух здесь был свеж, никаких даже отдаленных признаков смрадного города не ощущалось. Однако Комарову захотелось вернуться в привычный смрад. Ведь еще немного — и он сам начнет превращаться в окоченевший осколок холода. Он с трудом оторвался от поручней, раздвинул складные дверцы и попытался изо всех сил ударить по замку внешней двери, который по идее должен был автоматически отщелкнуться при остановке. Замок не поддался. Тогда Комаров вновь прикрыл неполную гармошку внутренних дверей и обратился к панели с кнопками. В тусклом свете потрескивавшей и время от времени гаснувшей лампочки, явно уже на последнем издыхании, он еще раз надавил кнопку «133». Над лифтом что-то защелкало, и он нехотя двинулся вниз. Комарову вновь очень повезло…

С четвертого захода он вышел на нужном этаже. Отсек и впрямь оказался совершенно пустынным. Потирая ледяные ладони, Комаров обошел весь длинный коридор и внимательно всматривался в каждый квадратный метр пола, стен и потолка, но не заметил ничего особенного. Отчаяние нашло на него — неужели факир посмеялся над ним?