—
— А при чем тут мой муж?
—
— Кто вам это сказал? Ну, эти наши бабы несчастные, с неустроенной судьбой! Они когда видят семейную пару, у них сразу портится настроение. Им за этим мерещится что-то ненормальное. Да если б я хотела устроить карьеру моему мужу, поверьте, я бы обошлась как-нибудь без вашей помощи. Но это не является моей целью, меня вполне устраивает мой муж, Владислав Палыч, в том качестве, в каком он есть. Два великих актера на одну семью — это уже почти катастрофа. И потом, между нами говоря, мужчина-актер?.. Не знаю. Тут уж надо выбирать что-то одно: либо мужчина, либо актер. А в противном случае получается Павлик Платонов. Подождите, я занята! Что? Актеры народ злой, учтите. То есть в жизни, может, и добрый, последним поделятся — но в театре… А как иначе, это наша самозащита. Мы народ зависимый, что сделаешь. Попробуй тут с вами быть мягким.
—
— Что вы мелете?
—
— Хочу! Сейчас сюда войдут.
—
— Кроме шуток. Войдет костюмерша.
—
— Встаньте же, глупый мальчишка.
—
— Я сейчас встану и уйду. Какое слово?
—
— Да нет же, нет.
—
*Входят*
— Ну вот, я говорила. Не пойму только, что у вас такое: простодушие или наглость?
—
— Вы далеко пойдете.
—
Ему нужна эта актриса. Во-первых, как профессионал, во-вторых, как неформальный лидер. Согласие Арсеньевой играть в его спектакле означает признание его талантов, идеи, лидерских позиций.
Фетисов вновь идет напролом, отказываясь от реверансов и экивоков. Но это не значит, что он действует бездумно. Он просто отбрасывает лишнее, вновь демонстрируя стойкость к ударам и завидное упорство. И это не то, что Арсеньева принимает за простодушие или наглость. Это все та же непробиваемая уверенность, которая вовлекает приму в его траекторию и в итоге заставляет вернуться в спектакль. Плюс обаяние, харизма и понимание психологии актрисы. Диалог можно рассмотреть как своего рода танец, где Фетисов начинает вести сразу же, аккуратно, но твердо остановив попытки Арсеньевой диктовать.
Фетисов тем не менее готов разговаривать о приземленных вещах, если это вдруг сработает, и предлагает взять в спектакль мужа Арсеньевой. Это не сработало, но отчасти — он в очередной раз показал, что готов чуть ли не на все, чтобы заполучить ее в состав. Кроме того, предложение стало ответом на колкую реплику примы о его разводе и о том, что о Фетисове в труппе знают все. Тем самым он продемонстрировал, что тоже может играть в такие игры, а сам — далеко не мальчишка. Хотя Арсеньева и называет его так, когда режиссер встает перед ней на колени.
Сцена, в общем-то, соответствует драматургии диалога. При этом оба они понимают, что их могут застать в этот неловкий момент. И оба на это рассчитывают. Арсеньева — потому что ей как минимум приятно, что в коллективе узнают о происшедшем, а Фетисову важно продемонстрировать все ту же готовность идти на все и его умение ценить профессионализм.