Безмолвный Крик

Каждый шаг его был лёгким, точно тот чёрный ублюдок не ранил ему ступню ножницами. Чего только такие твари, как он, не удумают, чтобы спасти собственные шкуры. Крик углубился в лес. Эту местность знает не каждый. Балка длинная, она переходит в глубокий овраг, так что здесь вряд ли кто-то будет так сразу искать Юджина. Благо полицейские не сразу примутся рыскать в лесу, они слишком заняты инцидентом на ферме. Он радостно вдохнул всей грудью свежий воздух и терпкий запах сосновых игл и улыбнулся под своей маской.

Всю дорогу, пока он осторожно скользил по талым листьям, голову занимала его девчонка. Его Лесли. В каждом плане есть своё осложнение, и вот она как раз была тем самым осложнением. Оно могло помешать некоторым его задумкам – да и мешало прямо сейчас, собственно. Но стоило вспомнить тёмные глаза, дрожащие двумя влажными озёрами при виде него, и тот молящий, скорбный взгляд. И каждое её прикосновение.

Он покачал головой, снова поймав себя на том, что улыбается, и поправил грузное тело на плече.

– Не тебя бы я на руках носил, дружище, – ухмыльнулся он, похлопав Уайтхэда ладонью в перчатке по широкому заду. – Ну ты и жирдяй, чёрт возьми…

Он посмотрел вперёд. Недолго идти осталось. Но в пальцах закололо, когда он вспомнил, как в его же руках всего лишь две ночи назад оседала девчонка. Сладким был каждый её вымученный вздох, каждый взгляд, которым она буквально молила её не трогать. А он бы тронул.

Тронул и не раз, и будь он в силах вонзить нож по самую рукоять в трепещущую плоть, он сделал бы это и прильнул к ней. А потом вынул лезвие и нанизал ещё теплое и живое тело, снова и снова.

Он моргнул и оскалился, выдыхая из-под маски густой холодный пар. Всё это – сон сна. Он понял, что она – его идеальная жертва, ещё задолго до того, как впервые пробрался к ней в дом и коснулся её. Он не один день наблюдал за ней в окна и не один день ждал, когда сможет почувствовать её. Чем больше он убивал других, тем сильнее боялся, что что-то случится с ней.

– Всё самое плохое уже случилось, – рассудил он вслух и швырнул Юджина на землю, – с ней случился я…

Уайтхэд приземлился жёстко, ударился о землю и древесные корни, выползшие наружу, и раскашлялся. Крик невозмутимо встал рядом с ним на колено и живо связал его, так крепко, что был уверен – ему не выбраться. Да что там, он сам бы из собственных пут не спасся. Задумчиво насвистывая старенькую кантри-песенку, он заложил ещё пару петель на запястьях. Потом поднялся, отряхнул колено от земли и рассмотрел изъятый у Уайтхэда пистолет.

Глок серебряной стрелой лёг в ладонь, затем, взметнувшись, посмотрел дулом вбок. Крик прищурился и улыбнулся, различая вдалеке приметный древесный ствол. Интересно, попадёт ли? Он вытянул руку и примерился, взяв на прицел стройную сосну.

Однако в этот момент в его ногах завозился и сильнее застонал Юджин. Крик с усмешкой обратил взгляд на него, прокрутив пистолет на пальце, и пока отложил в сторонку.

Этот пугач ему не нужен. Много шума, мало выдумки. И в конечном счёте нет ничего лучше хорошего охотничьего ножа: тихого, бесшумного, некичливого убийцы. Взяв свой нож за чёрную рукоять, Крик провернул его в руке, но не для того, чтобы порисоваться и увидеть ледяной ужас в глазах полицейского, а чтобы разогреть и размять затёкшую натруженную руку. Только дурак решит, что убивать людей просто. Дудки… для этого нужна своя сноровка.

Крик равнодушно взглянул на Юджина сверху вниз и медленно наклонил голову вбок. Его подобравшийся силуэт освещало разве что тусклое предрассветное небо, и полицейский дёрнулся и замычал в кляп, сделанный из кручёной тряпки, который хорошенько сдавливал ему челюсти.

– Узнаёшь меня? – спросил тихо Крик.

Неподалёку на болотах кричала выпь. Крик хотел наведаться к трясине, но уже после того, как исполнит задуманное. Он отвернулся от полицейского, размеренно дыша полной грудью. Под курткой на руках перекатывались напряжённые мышцы. Он очень сдерживался, чтобы не врезать раньше положенного мудаку Уайтхэду. В его пальцах блестело серебром лезвие ножа.

Короткий замах, удар. Юджин взвыл, когда кровь брызнула на траву, обагрила ему грудь и испачкала рубашку. Крик нанёс быстрый секущий удар, молниеносный, как змеиный бросок, – и тут же отвёл руку назад, к своему животу, наблюдая за тем, как дёргается в путах и стонет в кляп Юджин Уайтхэд. Скос обуха был не менее остёр, чем притуплённое лезвие – однако именно лезвие Крик точил до бритвенной остроты. Обух с развитой гардой он перехватил поудобнее и с удовольствием вмазал прямо в нос Уайтхэда, слушая его вой и сдавленные вопли.

– Чего ты орёшь? – низко спросил Крик, довольный зрелищем, и присел ближе к нему, схватив его за воротник рубашки с жёлтым кольцом пота с изнанки и притянув к себе. – Подумаешь, только кожу рассёк. Не сделал же вот так.