Безмолвный Крик

Он неглубоко вогнал нож Юджину в грудь и провернул на сто восемьдесят, не отрывая взгляда от бледнеющего лица. Юджин выдохнул, не веря, что это происходит именно с ним. Кровь текла из его разбитого носа, заливала живот из посечённой полосы вдоль груди. Но теперь из него смотрела чёрная рукоять, которую Крик снова медленно провернул в ране. И тогда боль запоздало взорвала тело, заставила мозг зайтись импульсами – вскочить, вырвать нож из раны, наброситься на своего мучителя. Юджин ненавидел этого ублюдка. За ним охотится целый город, весь полицейский участок стоит на ногах. А он похищает офицера и увозит его… увозит… Юджин озадаченно осмотрелся, похрипывая. Где он? В лесу?!

– Что, Уайтхэд? – тихо спросил Крик, потрепав его широкой ладонью по голове.

Юджин отчаянно вскрикнул, из-за кляпа больно прикусив себе язык, и мотнул головой, не желая чувствовать ни единого прикосновения этой сволочи к себе.

– Открыл глазки?

Белая маска покоилась в глубине капюшона, как ритуальное одеяние. Крик неторопливо снял с себя куртку, хотя здесь было чертовски холодно. Чёрная ткань обрамляла широкие мускулистые плечи и голые руки. Он с хрустом размял пальцы и рассмеялся. И Юджин очень ясно понял, что ему отсюда не выбраться. Судя по телосложению, этому уроду ничего не стоило донести его сюда. Скотина, он даже не запыхался.

– Ты что-то хочешь мне сказать? – серьёзно спросил Крик.

– М-м-мффф! – промычал Юджин, сдвинув брови и дёрнувшись. Он проклинал его, но выходили одни бессвязные стоны.

Крик взял нож за рукоять и резким движением вынул его из груди завопившего от боли Юджина. Затем взял боуи обратным хватом, внимательно глядя в веснушчатое, в крови, слезах и грязи лицо своей жертвы. Указательным пальцем в перчатке ковырнул его рану и, не обращая на утробный вой внимания, проник туда глубже, чтобы затем коснуться окровавленным пальцем под левым глазом своей маски.

Ещё один взмах – и он вонзил нож дюймами четырьмя ниже, под лёгкое, отчего грузное тело Юджина содрогнулось в диком приступе боли – и он крепко зажмурил глаза, повторяя про себя: это происходит не на самом деле, это не всерьёз…

Но он знал, что это не так, и в голове промчалось нелепое воспоминание, как всё было.

На несколько дней в Скарборо воцарилось спокойствие. Маньяк притих и затаился. Кто знает, может, он и вовсе уехал вон из города и спрятался где-то в лесах. Он задал сначала очень быстрый темп и убивал слишком часто. Затем исчез. Но Юджин теперь понял, на шкуре своей понял цену ошибки, потому что сейчас Крик снова вышел на охоту и озверел окончательно, раз взялся даже за полицию. Юджина била крупная дрожь, всё тело покрылось испариной. Нож вышел из лёгкого, заставляя его завыть от прорезавшей всё тело боли – она прошла сквозь грудь и засела между лопаток.

Хрип, стон… Крик вонзал нож в рану снова и снова. А когда вынул, вытер кровь с лезвия перчаткой, равнодушно посмотрел на судороги умирающего человека и заметил:

– Легко быть продажным копом? Или ты снова скажешь, что не виноват? Что продался не один ты? Так ты скажешь, червяк? Что тебя заставили? И виноват кто угодно. Но не ты.

Выразить свою боль иначе чем воем в кляп Юджин не мог. Он не понимал ни слова из того, что говорит ему этот мудак, и не хотел понимать. Он даже в агонии смотрел только ему за спину, на рукоять серебряного Глока, который рассмотрел в тёмной траве и кочках, но заткнулся и напрягся, когда Крик схватил его за вихрастый русый чуб и жёстко сжал.

– Вы всё это пробудили. – Судя по голосу, он улыбался.

Он встряхнул Юджина и отогнул его шею далеко назад, заставляя взглянуть в бездны своих чёрных глазниц его напуганными и обречёнными светло-карими глазами.

– Какая интересная штука, – заметил Крик, разглядывая желтоватые крапинки на радужке глаз Юджина, – и ты, и она – оба кареглазые, но насколько же вы разные, и насколько по-разному я хочу с вами поступить.

Нож лёг Юджину на лицо, лезвие чуть надавило, и он задёргался, вымученно хрипя в кляп.

– Когда закончу здесь, – задумчиво сказал убийца, разрезая кожу на лице от губы до виска и оставляя Юджина исходить в глухом вопле, – не смогу сдержать данного себе обещания. А это что-то да значит. Я обещал, что буду держаться от неё подальше. Я уже почти поступил с ней очень плохо. Очень, очень, знаешь ли. Но это выше моих сил, Уайтхэд; я впервые чувствую такую странную принадлежность своей жертве.

Он равнодушно остановился пустым взглядом на Юджине, а затем быстрым, отточенным выпадом пронзил его плечо.

Исколотый и изрезанный, Уайтхэд бессильно заплакал. Он медленно истекал собственной кровью, всхлипывая от осознания безысходности и скорой смерти. Перед глазами мелькали чёрные тени, пляшущие от листвы и сосновых ветвей по белой маске убийцы. Неужели в последние минуты жизни он будет видеть её?! От досады, боли, обиды и страха Юджин жалобно застонал, смежив плотно веки.

– Но хватит обо мне. Ты гадаешь, почему оказался здесь и почему я тебя вот-вот убью?