Благие намерения

— Матильда! — повторила Пибоди. — Она — лицо десятилетия!

— Какого? Того, которому только исполняется год?

— Ну и что? Макнаб включил ее в свой список. Она затмила Лорили Касл, а та не вылезала из списка целых три года.

— Что у него за список?

— Тех, с кем можно было бы заняться сексом, если бы представилась возможность. У него случится обморок, когда я ему скажу. Не стану его осуждать. Я пользуюсь ее маской для волос.

— Зачем тебе маска для волос? Хочешь их спрятать — надень шляпу.

— Увлажняющая маска! Волшебная вещь, только натуральные компоненты! И она…

— Пибоди, Матильда интересует нас только потому, что оказалась здесь и, проявив прыть, не позволила неизвестному поразить мишень.

Ева прикинула расстояние от ступенек до залитой вином стены.

— У нее верная рука!

Уперев руки в бока, она прошлась по мастерской. На мониторах красовались изображения, которыми перед происшествием занимался Хастингс. Шторы задвинуты, свет включен.

— За Хастингсом ничего не стоит проследить, чтобы разобраться в его образе жизни, надо только проявить терпение и решительность. Сиди себе на парковке между домами и глазей. Можно побродить по магазинчику внизу и выяснить часы работы продавца. А если набраться храбрости, то даже подняться наверх и, притворившись, что хочешь заказать портрет, собрать всю информацию.

— Сегодня он работал допоздна, — предположила Пибоди. — Два вечера в неделю он трудится в одиночку. Сегодняшний вечер был посвящен обработке изображений. Но последние две недели Матильда проникала через боковую дверь и поднималась наверх. Так происходило два, три, даже четыре раза в неделю — когда как получится. Возможно, она что-то делает наверху, пока он корпит в мастерской. Может, она приносит готовую еду, и они вместе утоляют аппетит.

— Сегодня все так и было, — согласилась Ева. — Она устроила сексуальный ужин для двоих. А тут шум, крик, звук падения — это когда он грохнулся на пол. Она — вниз, с бутылкой в руках. Что же она видит? — Ева присела над пятнышком крови. — Вот здесь он крепко приложился головой. Матильда видит неизвестного. Тот — ее. Оба реагируют: он выпускает электроразряд, она швыряет бутылку, которая разбивается об стену. Остается восхищаться ее реакцией и меткостью. Держу пари, на буром пальтишке остались пятна от «Пино нуар». А неизвестный промазал. Точно он бьет только вблизи. То ли растяпа, то ли сплоховал от паники.

Трус.

Как того требуют правила, Ева пометила маркером пятнышко крови.

— Возьмете образец, — скомандовала она чистильщикам. — Проверим, принадлежит ли кровь потерпевшему. — Ева описала последний круг. — Неизвестный воображал, что без труда разделается с Хастингсом — человеком привычки, одиночкой и человеконенавистником. А тут — Матильда!

Она опять уставилась на залитую вином стену и на чистую стену напротив. Самое место для послания, подумала она. Здесь оно бы и красовалось. Рабочее место для Хастингса гораздо важнее жилища.

«Какая надпись встретила бы меня в этот раз?» — подумала Ева и повернулась к Пибоди.

— Его внешние камеры безопасности — ерунда, большинство неисправны, зато в магазинчике и в офисе они в порядке. Возьми их записи, посмотрим, что там. Пусть полицейские, уже имея рисунки, опросят завтра утром жильцов. Поговори завтра с обоими свидетелями: они будут спокойнее, и со второго захода могут появиться новые подробности.

Ева огляделась. Двое чистильщиков обстоятельно занимались своим делом. Приятная особенность — отсутствие бригады из морга. Можно считать, вечер удался.

— Здесь пока что все, — подытожила она.

В машине Ева проглядела свои заметки, кое-что подчеркнула и обвела.

— Это женщина! — объявила она.

Рорк посмотрел на нее.

— Матильда не сомневается, что это мужчина.

— Она была в десяти футах. Первым делом она увидела Хастингса на полу, что ее больше всего впечатлило. Она видела этого человека — крупного, во всем буром, с коробкой — и здоровенного типа, с которым спит, вспыльчивого, а теперь потерявшего сознание, а то и испустившего дух. То есть — мужчин. Нам не приходит в голову, что женщина может вломиться в чужой дом, тем более — повалить на пол Хастингса. Большинство женщин больше боятся мужчин, чем женщин.

— Думаешь, мужчина тоже не погнался бы за Матильдой?

— Необязательно. Трусость не зависит от пола, а мы имеем дело с трусом. Хастингс был рядом, лицом к лицу, и он увидел женщину. Лица он почти не разглядел, но почувствовал, что перед ним женщина. Кожа — он говорит, что у нее хорошая кожа.

Ева немного помолчала, задумчиво глядя на Рорка.

— У тебя тоже кожа что надо, но тебя не примешь за женщину.

— Благодарю.

— Он может ошибаться: он был взбешен, а от шокера могло помутиться в голове. Но я склонна доверять его инстинкту. Здесь нет сексуальной составляющей. Нет, женщина — в этом есть смысл.

— А, скажем, гомосексуалист с хорошей кожей?