Ближе, чем ты думаешь

Затем он настойчиво попросил шерифа Пауэрса пробить все данные через департамент, даже если для этого придется кое на кого надавить: ведь любой представитель офиса шерифа мог оказаться под подозрением, если не под прямым обвинением. Сам Пауэрс считал: кто бы ни похитил наркотики (а этим кем-то вполне мог оказаться представитель закона), даже для собственного употребления, этот кто-то сильно рискует тем, что его номер нарисуется после результатов тестирования.

Но даже столь агрессивные действия шерифа ни к чему не привели. Поэтому, помимо того, что она напрягла полицию штата, Эми настояла на проведении тщательного анализа политики и процедур, связанных с хранением улик. Впрочем, по сути, это было все равно, что запирать дверь конюшни после того, как лошадь уже украли. Но этим, так или иначе, надо было обязательно заняться.

Хотя все это, в принципе, было чепухой. И вот, наконец, наступило утро субботы, когда она могла забыть обо всем. В прогнозе говорилось, что наступивший день поздней зимы будет скорее похож на середину весны: выглянет солнце, подует легкий бриз, а температура будет такой, какой не видали с семидесятых.

Идеальный день для похода. Маршрут для себя и Бутча Эми определила по старой потрепанной карте под названием «Тропы округа Огаста», которую она купила за пять долларов в одном из бесчисленных антикварных магазинов Стонтона. Выпущена она была Корпусом гражданской охраны аж в 1936 году.

Молодежь, протоптавшая все эти тропы и составившая саму карту, — те отчаянные парни, которых ФДР[25] обеспечил работой во времена Великой депрессии — теперь стала стариками, если вообще не поумирала. Выходит, то, что они успели сделать, пережило их самих. Но можно ли было по-прежнему пользоваться этими тропинками?

Так что Эми решила устроить себе настоящее приключение. Подкрепившись завтраком из вафель, облитых натуральным кленовым сиропом, она вошла в свой кабинет и разложила перед собой карту. Теперь нужно было выбрать первую тропу, по которой отправятся они с Бутчем.

Неожиданно ее внимание привлекли слова «гора Солон».

Там насильник напал на Лилли Притчетт.

Потом она увидела пещеру Вейерс. Именно здесь жила одна из первых жертв, о которой она узнала.

Деспер Холлоу Роуд. Это заставило ее вспомнить Мелани Баррик.

Прежде чем она отчетливо поняла, чего добивалась, Эми достала коробку с булавками. Она повесила карту на планшет возле своего стола и начала втыкать булавки в те места, где, по ее наблюдениям, совершались нападения. Иногда она сомневалась в точности адреса, поэтому ей приходилось поминутно сверяться с потрепанными архивами, которые хранила дома.

Но, как следует в них покопавшись, она решила систематизировать свою работу. Она начала снова, вынув булавки и снова воткнув приблизительно в тех местах, где не была уверена в правильности координат. Она просмотрела каждый файл, делая пометки там, где то или иное место находилось на современной трассе, которой еще не было, когда составлялась висящая перед ней карта.

Фишервиль — булавка. Стюартс Драфт — еще одна. Мидлбрук — снова булавка.

Булавки были синими, зелеными, желтыми — в общем, любых цветов, все, что она вытряхнула из коробки. Внешняя аккуратность была ей ни к чему. И выяснилось, что ничего похожего на эту карту возрастом почти в восемьдесят лет, на которой даже не было, скажем, интерстейт[26] 81, она не представляла перед судом. Чем не повод возобновить ее расследование, хотя бы неофициально.

Когда она закончила, то прошлась по комнате, а затем попыталась посмотреть на карту свежим взглядом. И связной картины не получалось. Споттсвуд на юге. Гора Сидней на севере. Разлом Буффало на западе. Шерандо на востоке. Как говорится, все румбы компаса в наличии.

Но потом внимание Эми, когда она попристальнее вгляделась во всю эту географию, привлекло кое-что.

Прямо посередине, там, где был расположен город Стонтон, зияла громадная дыра в форме сердца.

Булавки окаймляли его края: например, была одна к северу от границы города, которая обозначала: здесь напали на Дафну Хаспер. А внутри — внутри не было ни единой булавки.

Правда, Стонтон не подпадал под юрисдикцию Эми. Рулила она в графстве Огаста. А у Стонтона была своя собственная полиция и свой адвокат содружества.

Но теперь, взглянув на расположение мест, где совершались акты насилия, Эми поразилась: до чего странно, что насильник никогда — по крайней мере так показывали ее наблюдения — не совершал нападений в черте города. А система в его действиях определенно была: многоэтажки, старые дома, в которые достаточно легко проникнуть, даже женский колледж.

Она никогда не спрашивала своих коллег из Стонтона, приходилось ли им в последнее время расследовать дела о серийных насильниках. Дэнсби от такого просто взбесился бы.

Были ли другие случаи, о которых она не знала? Может, найдутся и еще какие-то доказательства? А вдруг насильник просто не нашел никого на свой вкус в городской черте? Может, она зря так сосредотачивалась на местах нападений — то есть ее расследование так ничему ее и не научило?