Блондинка

Может все что есть это будущее может все что есть это будущее может что есть это будущее это будущее это будущее может все что есть это будущее Слова Розлин застряли у нее в голове, она уже устала повторять их, но не могла остановиться Может все что есть это будущее словно индусская мантра, а она – как йогин, шепчущий тайную молитву Может все что есть это будущее. Вот и славно!

Кусачие красные муравьи заползли ей в рот, когда она забылась тяжелым фенобарбиталовым сном. Рот был приоткрыт. Муравьи были совсем крошечные, такие водятся в невадской пустыне. Кусали ее, брызгали ядом, а потом убегали. Позже Уайти обеспокоенно спросил:

– Что-то не так, мисс Монро? – Потому что Блондинка-Актриса все время морщилась, пока он ее гримировал.

Она, как обычно, пыталась пить горячий черный кофе, растворив в чашке пару таблеток кодеина, и прошептала Уайти несколько слов, так тихо, что он едва расслышал, – и это Уайти, который умел расслышать хрипловатый голос своей госпожи, находясь не только в другом конце комнаты, но за многие мили и даже годы. Она шепнула ему:

– О Уайти! Я н-не знаю. – И рассмеялась, а потом вдруг заплакала. Потом перестала. У нее не осталось слез! Слезы высохли, как высыхает песок! Осторожно сунула в рот указательный палец, нащупала жгучие болячки. Одни походили на язвочки, другие – на крошечные волдыри.

Уайти строго сказал:

– А ну-ка, мисс Монро, откройте рот и дайте мне посмотреть.

Она повиновалась. Уайти посмотрел. Дюжина электрических стоваттных лампочек, обрамлявших зеркало, освещала эту сцену ярко, как на съемочной площадке.

Бедный Уайти! Он принадлежал к племени троллей, нанятых Студией, к служивому подземному народцу, однако был для своего рода необычайно высок, выше шести футов. У него были широкие плечи, сильные руки, одутловатое добродушное лицо. Голову покрывал белесый пушок, а сама голова формой напоминала футбольный мяч. Глаза бесцветные, близорукие, но при этом жаркие, выразительные. Если б не глаза, вы бы сроду не подумали, что Уайти – настоящий художник. Он мог смастерить лицо из грязи и набора красок. Иногда.

В услужении у Блондинки-Актрисы этот эксперт в области косметологии сделался настоящим стоиком. К тому же он всегда вел себя как джентльмен, умело скрывал от Блондинки-Актрисы свою обеспокоенность, тревогу и неудовольствие. Он тихо сказал:

– Знаете, мисс Монро, вам лучше показаться врачу.

– Нет.

– Да, мисс Монро. Пойду позову доктора Фелла.

– Не хочу Фелла! Я его боюсь.

– Ну, тогда какого-нибудь другого врача. Обязательно, мисс Монро.

– Что, там так все безобразно? Во рту?

Уайти молча покачал головой.

– Какие-то твари заползли мне в рот и все там искусали. Наверное, когда я спала!

Уайти снова молча покачал головой.

– Может, что-то с кровью не так? Аллергия? Реакция на лекарства?

Уайти стоял молча, низко опустив голову. Избегал смотреть в ярко освещенное зеркало, чтобы не встретиться взглядом со своей госпожой.

– Меня давно никто не целовал! Я имею в виду, по-настоящему. Как целуют л-любовники. Так что об отравленном поцелуе речи нет и быть не может. – Она усмехнулась. Потом потерла кулаками глаза, хотя они были сухие, точно песок.

Уайти молча выскользнул из гримерной и отправился за доктором Феллом.

Вернувшись, оба увидели, что Блондинка-Актриса сидит, опустив голову на руки, безвольно подавшись вперед, как в обмороке, и дышит тихо и часто. Серебристые волосы вымыты шампунем и уложены в прическу Розлин. Правда, надеть костюм она еще не успела. Сидела в грязном халате, странно подвернув под себя белые, голые, мускулистые ноги танцовщицы. Дыхание ее было таким прерывистым и частым, что доктора Фелла на секунду охватила паника: Она умирает. И во всем обвинят меня.

Однако он сумел оживить ее, осмотрел полость рта, выбранил за то, что смешивала препараты вопреки его предписаниям. И что предала его, обратившись к другим врачам. Обещал назначить ей лекарство против язвочек во рту, если, разумеется, болезнь не зашла слишком далеко.

Затем Уайти вернулся к непростой работе над ее лицом. Снял весь наложенный грим, нежно очистил кожу и начал по новой. Он окликал ее: «Мисс Монро!» – когда взгляд Блондинки-Актрисы становился отрешенным, а губы, которые он красил яркой помадой, безвольно обвисали. На съемочной площадке Розлин ждали уже два часа сорок минут. Х. с мазохистской настойчивостью посылал в гримерную помощника – выяснить, долго ли еще ждать. Уайти дипломатично говорил:

– Уже скоро. Но сами знаете, нас нельзя торопить.