Блондинка

Он говорил себе: это временно. Говорил себе, что фильм «Неприкаянные» будет шедевром и окупит его страдания. Этот акт мужней любви спасет их брак. Но душа его по-прежнему обитала на востоке. Он скучал по забитой книгами квартирке с паровым отоплением на 72-й улице, тосковал по ежедневным прогулкам в Центральном парке, даже по сварливому Максу Перлману тоже скучал. Он скучал по собственной молодости! Странно, что пьесы, которые он написал много лет назад, до сих пор идут в театрах. К постановкам он теперь не имел никакого отношения, да и времени сейчас не было, даже если бы его пригласили. Он стал классиком еще при жизни, это нелегкая ноша. А Мэрилин Монро, икона для миллионов чужих людей, блевала тем временем в туалете. Дверь в туалет была приоткрыта, и он, отчаявшийся муж, вынужден был все это выслушивать, но не имел права задавать вопросов.

– Людям не нравится, когда за ними шпионят, – ясно тебе, мистер?

В другой раз он нашел ее в ванной. Она лежала в горячей воде и брила ноги. То ли руки у нее тряслись, то ли зрение подвело, но мертвенно-белая кожа на красивых стройных ногах была вся в мелких порезах, из них сочилась кровь. Заметив тревогу у него на лице, она едва не разрыдалась от злости:

– А ну, пошел отсюда! Кто тебя звал? Убирайся к чертовой матери! Что, я безобразная, да? Отвратительная? Все мужчины-евреи презирают женщин. Но это твоя проблема, мистер, не моя.

Он ушел. Она продолжала голосить ему вслед. Он закрыл дверь. Возможно, на его лице она заметила что-то еще, кроме мужней заботы.

С тех пор он наблюдал за ней исподтишка, без комментариев. Ему хотелось объяснить ей: Я вовсе не пытаюсь тебя осуждать. Просто хочу спасти тебя, вот и все. Он давно уже не садился за пьесы. От долгих лет творчества остались лишь фрагменты и наброски. Сцены начинались и заканчивались на единственном листке бумаги. Он забросил свою «Девушку с льняными волосами». Он больше не верил в наивный образ Магды, «девушки из народа». Не зря Блондинка-Актриса столь проницательно угадала в ней существо гораздо более агрессивное, чем ему казалось. Но такой Магды он просто не мог себе представить. И представить себя юным Исааком он тоже уже не мог. Ему давно перестали снится сны о «прошлом».

Эти сны были серьезным эмоциональным потрясением, но в то же время – источником вдохновения; со времени женитьбы на Блондинке-Актрисе от его прежней жизни мало что осталось. Теперь Рэвей, что в Нью-Джерси, казался ему более далеким, чем злоключения в Лондоне, куда они ездили на съемки «Принца и танцовщицы». Именно тогда он отказался даже от попыток сесть за работу, чтобы заботиться о жене, ведь она была на грани гибели. (Он нисколько не завидовал оглушительному успеху Монро в этом насквозь фальшивом фильме. Критики восхваляли ее на все лады. Она получила премию итальянской киноакадемии! А ему даже утешительного приза не досталось.) Однако он не мог писать ни о ней, ни об их браке. Разве что в стол. Я никогда не стану выставлять ее напоказ. Не стану предавать. Не стану!

Дело в том, что он все еще любил ее. Ждал, когда ее можно будет любить снова.

Даже если она публично его отвергнет. Даже если подаст на развод.

Итак, он наблюдал за ней исподтишка, не осуждая и не комментируя ее поступков. Она обманывает саму себя. Никакая она не Розлин. Она борется за свою жизнь, пытается «вырвать» этот фильм из рук актеров-мужчин. Своих соперников. Блондинка-Актриса рассматривала себя как жертву, в глазах всего мира она тоже выглядела как жертва, но в потаенных глубинах души была безжалостной хищницей. Он видел, как она читает «Происхождение видов» Дарвина – так сосредоточенно, что можно было подумать, там расписано ее будущее. Мэрилин Монро читает Дарвина! Сказать кому – не поверят! Теперь же она принялась за «Мысли» Паскаля. Паскаля! (Где она раздобыла эту книгу? Он был немало удивлен, когда жена извлекла ее из хаоса вещей в чемодане и стала перелистывать прямо там, где стояла, хмурясь и шевеля губами.)

Но теперь она редко говорила с ним о прочитанных книгах. И если писала стихи, то больше их ему не показывала. Материалов по Христианской науке она больше не читала. Все книги о холокосте и истории еврейства она оставила в «Капитанском доме».

Там, где в земляной пол подвала впиталась ее кровь.

В Рино главным ее соперником был X. Ибо X. принадлежал к разряду мужчин, не чувствующих вожделения к Мэрилин Монро. Она постоянно жаловалась на X.:

– Все говорят, что он гений! Тоже мне гений! Любит только карты и лошадей. Взялся за этот проект только ради денег. Он не уважает актеров.

Муж-Драматург спрашивал:

– А почему мы взялись за этот проект?

– Ты, может, тоже из-за денег. А я сражаюсь за свою жизнь.