Блондинка

Может, эти крики были адресованы мужчинам из ее жизни, чьи лица она помнила. Или безликим мужчинам в огромном мире за пределами красной бархатной занавески и ослепительных ламп фотографа. Возможно, она кричала на X., ускользнувшего от ее чар. Или кричала на собственное отражение в зеркале. Она сказала доктору Феллу, что сегодня утром (даже после тяжелого фенобарбитального сна) ей не понадобятся лекарства. Что она и так уже чувствует жалость, ужас, гнев при виде несчастных стреноженных лошадей, так что никакие таблетки ей не нужны.

Она решила, что таблетки ей больше не понадобятся. Вот это мощь! Вот это радость! Она вернется в Голливуд – одна – и обязательно купит лошадь, свою первую лошадку; будет жить одна и браться только за ту работу, которая ей по душе. Станет великой актрисой, у нее есть такой шанс. Вырвется из мужского плена! Станет сама собой и больше не позволит себя обманывать.

Наконец-то Блондинка-Актриса дала волю гневу и ярости. По словам свидетелей, эти эмоции не были наигранными. Страсть была искренней, она пронизывала тело этой женщины, словно электрический ток.

– Лжецы! Убийцы! Ненавижу.

Они выбились из графика на несколько недель. Вышли за рамки бюджета на несколько сотен тысяч долларов. «Неприкаянные» стали самым дорогим из когда-либо снятых черно-белых фильмов.

– Всем этим мы обязаны нашей Мэрилин. Большое спасибо.

На сей раз роскошной премьеры не будет.

Не будет царственного кортежа лимузинов на Голливудском бульваре, не будет голосистой многотысячной толпы. Не будет торжества в театре Граумана.

Не будет искристого «Дом Периньон», не будет пены шампанского на руке Блондинки-Актрисы.

Кларк Гейбл умер за несколько месяцев до премьеры. Вскоре после этого Монро развелась с мужем. «Неприкаянные» провалились в прокате. Студия выделила средства на этот фильм, но осталась от него не в восторге, хотя в благожелательных отзывах критиков отмечалась мастерская игра Монро, Гейбла и Клифта.

На фильм пало проклятие «художественной ценности». Он получился тяжелый и честный. Персонажи надрывные, знаменитые актеры сами на себя не похожи. Вы смотрели на Гая Лэнгленда и думали: Ведь когда-то это был Кларк Гейбл! Смотрели на белокурую Розлин и удивлялись: Ведь когда-то это была Мэрилин Монро! Смотрели на Пирса Хоуленда, побитого жизнью парня с родео, и говорили: Бог ты мой! Это ж раньше был Монтгомери Клифт!

Всех этих людей вы знали с детства. Гай Лэнгленд был вашим дядюшкой-холостяком; Розлин Тэйбер – подругой вашей матери, задумчивой и утратившей былой лоск разведенкой из небольшого городка. Возможно, ваш отец однажды был влюблен в Розлин Тэйбер, откуда вам знать? Парень с родео – тощий бродяга с печальными глазами и помятым лицом! Вы видели его ранним вечером на автобусной остановке. Он курил и искоса поглядывал на вас: Эй, мы что, знакомы?

То были американцы пятидесятых – обычные и в то же время загадочные персонажи. Ведь вы знали их очень давно, когда весь мир был для вас загадочным местом. Загадкой казалось даже собственное лицо, отраженное в зеркале, в никелированных боках сигаретного автомата на автобусной остановке, в забрызганном водой зеркальце над раковиной в туалете. Загадкой, которую не суждено разгадать.

Живя в доме по адресу: 12305, Пятая Хелена-драйв, Брентвуд, Норма Джин однажды поймет: «Розлин была всего-навсего моей жизнью».

Клуб «Зума»

Эй! Кто это?

Как странно видеть своего Волшебного Друга на сцене танцующим перед зеркалами. В кругу ярких огней. «Хочу, чтоб любил ты меня». МЭРИЛИН МОНРО в белом летнем креповом платье на тонких бретельках, пышная плиссированная юбка взлетает, открывая белые трусики. Публика верещит от восторга. Стройные ножки широко расставлены. Она выгибает спину, постанывая от удовольствия, толпа свистит, кричит, стучит кулаками, топает ногами в голубоватой дымке тумана, под оглушительную музыку. Зачем меня сюда притащили? Я не хочу здесь находиться!

Танцовщица закидывает голову, тряхнув сверкающими платиновыми волосами. Копия МЭРИЛИН МОНРО, разве что белое, по-клоунски раскрашенное лицо у нее длиннее, подбородок выступает круче & нос, пожалуй, крупноват. Но сексапильные красные губы & подведенные голубыми тенями сверкающие глаза… в точности как у нее. И большая грудь, едва не выпрыгивающая из лифа. Танцовщица извивается, притопывает туфлями на шпильках, трясет буферами, виляет задом.

Мэри-лин! Мэри-лин! Толпа ее обожает. О, прошу вас, не надо. Мы ведь не куски мяса, выставленные на потеху! Не смейтесь над нами!

Ночь пахнет жасмином & одеколоном «Жокей-клуб». Норма Джин съежилась в темных очках, белом шелковом тюрбане, прикрывающем волосы, шелковых шароварах того же цвета & полосатом мужском пиджаке, принадлежащем Карло. Ну зачем он это сделал? Зачем привел меня сюда? Я думала, он меня любит!